Но Етон отчетливо понимал: уже скоро ему предстоит встать перед богами и предками, и не хотел явиться перед ними в свежей крови невинных, к тому же его гостей. Кияне ведь ни в чем не виновны. Напротив – Лют уберег Величану и тем избавил Етона от большой беды и позора. Единственный во всем городе Етон знал – лучше жены и киевского гостя, – кто виновен в бедах этой ночи. Величана недоумевала, зачем он явился к ней якобы в молодом облике и куда пытался увести. Но Етон по ее обрывочным словам, больше похожим на бред, понял все. После той осенней ночи Рысь догадался, зачем понадобился старику. Уж верно, волчонок таил надежды сменить его на плеснецком столе. А потом сообразил, что сам, разделив ложе с молодой княгиней, уничтожил эти надежды. Конечно, сообразил лишь тогда, когда все осталось позади. Сам Етон слишком давно был молодым удальцом, но помнил: когда такому показывают красивую девку в постели и говорят «она твоя», надо быть гнилушкой болотной, чтобы удержаться и начать раскидывать умом: к чему да зачем. Рысь – не гнилушка. Статью, отвагой и силой он не обманул надежды Етона. А что сам Етон обманул надежды Рыся – такова воля богов. Речь о судьбе целой земли – что против этого какой-то подкидыш, которого пес приволок из леса, а вырастила ведунья из волчьего дома? Рысь от рождения не был в числе людей, он – гость с Той Стороны. У него нет прав и не будет, пока Етон не опояшет его, не даст другое имя и прилюдно не введет в дом.
Но глупый щенок все испортил. Пытался уволочь княгиню, чтобы отнять у Етона другого наследника и сохранить все за собой. И отнял… Даже вздумай теперь Етон снова послать к жене Рыся или другого кого, это можно сделать только следующей осенью. Почти через год. Иначе бояре объявят дитя нагулянным, незаконным. А доживет ли он до новой осени?
Мелькали мысли: не усыновить ли все же Рыся? Но этот путь Етон сам себе отрезал, когда показал его боярам вместо омоложенного себя. Старшая дружина будет знать: князь солгал им и своей невесте. У них на глазах послал в постель княгини другого мужчину. Уж лучше ему умереть с честью, сохранив свои тайны, чем тянуть еще год-другой по уши в сраме.
Слишком долго – шестнадцать лет! – Етон лелеял свой замысел, чтобы теперь, когда тот так внезапно и страшно рухнул, рассуждать здраво. С концом всего, на что он надеялся последние шестнадцать лет, для Етона погиб весь остаток жизни. Надежду не воскресить. Она убита, утекла кровью на подол бабьей сорочки…
Нет на баб надежды! Не поднимая лица, Етон горестно покачал головой. Он сделал все, что в силах человеческих, и даже больше, но баба подвела! Даже самые родовитые и молодые не могут исполнить то, для чего нужны.
Оставалось ему одно. У длинной саги должен быть красивый конец. Такой, чтобы внушал восторг и трепет. Такой, чтобы Етона плеснецкого веками помнили те, кто вовсе не потомок ему по крови. И такой конец он себе обеспечит. Руками Святослава – внука Вещего, того, что и заложил основу этой печальной саги о проклятье. И заставит Олегов род создать ему вечную славу.