– Если так, неволить я тебя не стану. Ступай собирайся, и пусть Свенельдич если не честь, то хотя бы счастья для тебя найдет.

Величана поклонилась и ушла. Эльга молчала, сложив руки на коленях и глядя на закрывшуюся дверь.

Мужчина волен искать и добиваться счастья. Женщина лишь вручает себя мужчине и взамен ждет счастья как дара. Даже Брюнхильд из северных преданий, отважная шлемоносная дева, долго-долго спала на вершине горы, ожидая, пока явится к ней Сигурд и пробудит для новой жизни. Счастлива та, которая может сделать этот выбор сама, а не подчиниться чужому. И когда сделать выбор позволено лишь один раз, остается молить богов, чтобы не дали совершить ошибку.

– Он ее не обидит, – утешил Эльгу Мистина, видя смятение на ее лице. – С ним ей будет уж верно лучше, чем со стариком, что едва не утянул с собой в могилу.

Эльга улыбнулась. Сама она в возрасте Величаны совершила тот же самый выбор. Доверила свою судьбу, как ей тогда казалось, Ингвару, а на самом деле – Мистине. И он не обманул ее надежд, хотя это Эльга, по опыту и суждению зрелого ума, приписывала скорее доброй своей судьбе, чем верному расчету. У нее тогда не было времени строить расчеты. Так пусть же злая судьба Величаны и впрямь останется на дне закрытой могильной ямы.

И почему бы мужчине, который так похож на Мистину, не сделать ее счастливой?

Она взглянула на Мистину и улыбнулась. Вот уже очень много лет – со времен первого похода на греков – она знала некую семейную тайну. Знала, что у Мистины на одного сына больше, чем думают люди, а никаких братьев вовсе нет…

– Сдается мне… ты любишь этого больше других.

– Мне самому иной раз так мнится, – Мистина усмехнулся, будто его смешила сама мысль, что он может кого-то любить.

– Но почему? Ты так сильно любил ту девчонку?

– Да не любил я ее! Но… когда я его вижу… я так ясно вспоминаю себя в шестнадцать лет. Когда еще не знал, что со мной будет…

– Он и похож на тебя, как ни один из младших. Ты жалеешь о чем-то? Из того, что с тобой было?

– Нет. Но почему-то жаль того парня, который не знал, как оно будет. И знаешь… семнадцать лет я о нем и не думал. Сын дворовой девки, велика важность! А потом вдруг оказалось, что он – единственный мужчина, родной мне по крови, единственный, на кого я смог опереться, когда земля подо мной задрожала. И он меня не подвел. Он храбр и упрям, как гора каменная. Не мудрец, зато бескорыстен и честен. Нравится девкам, но ему нужды нет. Почти не умеет лукавить… хоть я его и учил. Кроме лица и храбрости, от меня в нем почти ничего. В зиму Деревеской войны я понял: случись с ним что, для меня горе будет не меньшее, чем когда я потерял их… отца и Ингвара. И мне все эти годы жаль, что он считает свой род хуже, чем есть.

– Расскажи ему. Пусть он знает правду о себе.

– Много раз хотел, но не могу. Совести у меня мало, но уж столько-то наскребу. Не осрамлю себя и родного отца в глазах родного сына.

– Я отошлю ее к вам… нынче же. Нечего тянуть, коли мы все решили. И слава чурам, что Святши нет.

– Я пообещал Люту. – Мистина глянул на нее, и Эльга содрогнулась, видя такую знакомую ей, спокойную, но безжалостную решимость в его серых глазах. – Второй раз у Святши это не выйдет. Больше он не отнимет женщину ни у кого из моего дома…