Деревня возникла внезапно — за угрюмым черным бором и вереницей холмов. Разведчики залегли в овраге и устроили маленький перекур, а Мечников, устроившись на косогоре, всматривался в мглистые очертания бревенчатых изб. Населенный пункт был необитаем — нигде не вился дымок, не брехали собаки. До линии фронта, по грубым оценкам, километров восемь. Где-то на юге за туманными холмами — мехбригада товарища Кузоватова. Но сейчас там было тихо, самолеты не кружили, и дым от разрывов над лесом не плавал. Смеркалось — день ухнул в какую-то трубу, словно его и не было. Он стал последним для огромного числа людей…

Никита махнул рукой, и бойцы, выбравшись из оврага, подались к нему.

— В деревне никого, — сообщил он, но надо спуститься вниз, чтобы окончательно убедиться. Через час стемнеет, дальше идти нет смысла. Заблудимся в лесу, околеем. А если и выйдем к своим, не факт, что нас признают.

— Это точно, — согласился Кочергин. — Сперва из пулеметов обработают, потом интересоваться будут.

— Эх, даже не представляю, где мы… — пробормотал Максимов.

— Непринужденно спускаемся в деревню и ищем безопасное место для ночлега, — сказал Никита. — Хата должна быть на краю и иметь несколько выходов. Желательно, чтобы это был сарай, строение сельскохозяйственного назначения или что-то в этом роде. Костры не разжигать — будем терпеть.

Где-нибудь в Белоруссии такую деревушку назвали бы хутором. Три жилых строения из качественного кругляка, а все остальное — амбары, курятники, сараи для хранения сельхозинвентаря. Разведчики спустились в деревню в колонну по одному, сняли лыжи, начали обход. Жилые строения были заколочены, так что не было смысла туда заходить, сельчане давно съехали. На площадке посреди хутора возвышался заметенный колодец — очевидно, для общего пользования, — но барабан сломался, рукоятка отсутствовала, да и сама бревенчатая конструкция основательно завалилась.

— Нашел, товарищ старший лейтенант, — высунулся из-за одного жилого строения Данилов. И засмеялся: — Хата с краю, ничего не знаю.

В лучшие времена здесь был овин, где хранили и молотили снопы. Покосившееся дощатое строение — крупные щели между досками, внутри под ногами — задубевшая земля. В центре постройки была яма, где находились остатки печи без трубы, у задней стены — горы замерзшего сена, несколько заиндевевших снопов. В правом углу, где сгнили доски, наблюдался пролом, в который мог пролезть человек. До кромки леса в этом месте было несколько шагов.

— Не замерзнем? — засомневался Кочергин.

— Сено, — многозначительно кивнул Мечников. — Уж постарайтесь, сплетите себе лежанки и одеяла. Кочергин, выставь посты — пусть дежурят вдвоем по два часа. Из овина не выходить — только по нужде через дырку в углу. Подъем перед рассветом, и сразу уходим.

— Натоптали мы в этой деревне, товарищ старший лейтенант, — почесал переносицу Карабаш, — полагаете, пронесет? Стоит кому-то спуститься, сразу засекут следы.

— В темноте вряд ли придут, — возразил Никита. — Да и выбора у нас нет, Семен. Просите Деда Мороза, чтобы послал обильный снегопад.