— Мы должны избавиться от твоей беременности. Она будет тянуть тебя назад, в прошлое.

— Ты прав, — едва ворочая языком, произнесла я. Пусть думает, что мы заодно. Главное, вырваться отсюда. — Есть много частных клиник, которые сделают, что угодно за деньги.

Гэвин поднялся, подошел ближе и, погладив меня по щеке, пропустил волосы через пальцы. Я усилием воли подавила желание отшатнуться, сбросить руку, убившую мою родную сестру.

— Пока ты спала — я подготовился, — заговорщически сказал Гэвин и, нырнув под кровать, вытащил медицинский чемоданчик. У меня внутри все похолодело. — Ты не знаешь, но я два года учился в медицинском университете. Потом перевелся — стошнило на операции, — пояснил он. — Я хотел стать хирургом, но меня мутило от одного вида крови. Я был единственным стажером, бухнувшимся в обморок. Но кое-что я помню.

Он разложил инструменты и, достав острый скальпель, посмотрел на меня.

— Не бойся, аборт относиться к простейшим хирургическим манипуляциям.

Нет! Нельзя этого допустить!

— Гэвин, это должны делать профессионалы! Ты ведь можешь навредить мне! — зачастила я. Он одержим Дэйдрой, на это нужно давить. — Вдруг начнутся осложнения. Давай поедем в клинику.

— Не бойся, я знаю, что делаю, — он снова улыбнулся и достал шприц.

— Что это? — едва справляясь с дыханием и паникой, выдохнула я.

— Анестетик. Ты заснешь, — он набрал пять кубов и приблизился ко мне, — а проснешься другой: обновленной и свободной. Ты станешь Дэдэ.

— Я не Дэдэ! — не выдержав, крикнула я. Не позволю вколоть мне эту гадость! Я должна бороться! — Не подходи ко мне, больной ублюдок!

Гэвин нахмурился, но мне было плевать. Игра в покорность не дала результатов, тогда я буду собой: буду драться и защищаться!

— Перестань! — изумленно велел Гэвин, когда я начал лягаться и брыкаться, не позволяя ему подойти.

— Не прикасайся ко мне! — кричала я, отталкивая свободной ногой и царапая ногтями.

Я сражалась со всей ненавистью, жаждой жизни для себя и детей, но Гэвин мужчина и он сильнее

— Сука! — выругался он, когда я до крови прокусила ему руку. Он наотмашь ударил меня по лицу: я отлетела к изголовью, больно ударившись затылком, а левая сторона лица тут же онемела. Я попыталась сконцентрироваться и лягнуть его ногой, но Гэвин уже вонзил шприц через штанину. Подонок!

Я заплакала. Снотворное сразу начало действовать. Боже, помоги мне. Помоги, молю! И бог услышал меня. Может, не он. Но внизу раздался грохот, словно дверь с петель выбили. Гэвин подорвался, опасливо косясь на выход.

Сознание уплывало, но я слышала топот ног, и видела, как Гэвин бросился к столику, хватая скальпель.

— Помогите! — хотела крикнуть, но изо рта донесся жалкий шепот. Кто-то с ноги распахнул дверь.

— Всем оставаться на местах. Бросить оружие!

— Я не отдам ее тебе! — услышала через пелену, окутавшую с ног до голову. Гэвин бросился ко мне. Прозвучал выстрел. Последнее, что помню — лицо Джейсона и нежное прикосновение к щеке. Глаза закатились и меня поглотила ночь.

В следующий раз я увидела свет уже в больнице. Что-то я зачастила сюда. Плохая тенденция. Я попыталась позвать кого-нибудь, но из горла вырвался только сиплый кашель. Кажется, жива. Это хорошо. А дети? Дети?