Оказалось еще (точнее, было известно задолго до Карамзина): кто бы ни был автор «Сочинения», он не из головы выдумывал приятные национальной гордости великороссов байки, а основывался на неизвестно из какой древности идущей новгородской традиции устного пересказа многого из того, что вошло в «Сказание». Один из ранних русских историков П. Н. Крёкшин (1684–1763) когда-то написал письмо в Санкт-Петербургскую академию наук, в котором предлагал изучить и включить в исторические исследования «Сказание о Словене и Русе», отмечая, что новгородцы «исстари друг другу об оном сказывают». То есть предлагал считать «Сказание» не сборником сказок, а ценным историческим источником. Крёкшин знал, о чем писал, – он сам по происхождению был новгородским дворянином, и устный фольклор родного города ему был хорошо известен.

Серьезно относился к «Сказанию» и М. В. Ломоносов, усматривая в нем не сказки, а отзвуки исторических событий далекого прошлого. Так и писал: «Даже если имена Словена и Руса и других братей были вымышлены, однако есть дела Северных славян, в нем (Новгородском летописце. – А. Б.) описанные, правде не противные».

Иными словами, есть все основания полагать, что, во-первых, если не все «Сказание», то часть его все же отражает некие реальные события древней истории, в которых участвовали славяне, а во-вторых, русские играли некоторую роль в мировых событиях пусть не три с половиной тысячи лет назад, но все же гораздо раньше того тысячелетия, что высочайше отведено на их историю. А следовательно, это не «разносит» их с Гипербореей во времени, а, наоборот, сближает. И предположение о том, что славяне – тоже выходцы из Гипербореи, не выглядит столь уж безудержной фантазией.

Есть и еще один источник, сближающий славян с Гипербореей. Чтобы с ним ознакомиться, нужно вернуться во времени в века до Рождества Христова, к Александру Македонскому.

Биография этого знаменитого полководца состоит из двух частей, если можно так выразиться, официальной и неофициальной. Официальная часть – это, конечно же, труды древнегреческих и древнеримских историков. Они хорошо известны и пересказа не требуют.

А вот «неофициальная часть» гораздо интереснее, чем монотонные рассказы о походах, сражениях и пирах Искандера Двурогого (как его именовали мусульмане)…

Начнем с того, что в некоторых отношениях Александр Македонский – личность поистине уникальная. В древней истории было немало великих полководцев, удачливых завоевателей, создававших могучие империи (которые потом часто рассыпались), но уважали и почитали их, хранили о них память только их собственные народы, благодаря владыке ставшие «титульными нациями» в возникавших империях.

Александр Македонский – единственный в истории, с кем обстоит с точностью до наоборот. Вот его – даже спустя полторы тысячи лет после смерти! – почитало и уважало несколько десятков народов, не имевших никакого отношения к землякам Александра, македонцам, порой обитавшим за тысячу километров от Греции. Точнее говоря, тридцать пять. В работах современных историков, которые не в состоянии объяснить этот феномен, сквозит искреннее удивление.