Вот так, простенько и со вкусом – «полудикие». Чуть ли не пещерные троглодиты. Правда, здесь нет ничего общего с той вековой ненавистью немцев к славянам, которая в конце концов превратилась в нацистскую теорию об «унтерменшах» – русских недочеловеках. Иные наши земляки были не лучше…
В первую очередь «историк» Н. М. Карамзин. Я не случайно заключил это слово в кавычки. Хотя Карамзин и получил в свое время звание императорского историографа, профессионального исторического образования у него не было (хотя таковое уже существовало в его времена). У него вообще не было высшего образования. Всего-навсего окончил в Москве курс в «заведении профессора Шадена», соответствующем дореволюционной гимназии (с большой натяжкой) или нынешней средней школе. Был зачислен в гвардейский Преображенский полк, но вскоре, будучи девятнадцатилетним, вышел в отставку и никогда, нигде больше не служил – был богат.
Богатые русские баре убивали время, как могли, в соответствии со своими духовными и культурными запросами, порой пребывавшими ниже плинтуса. Кто-то занимался полезным делом, как А. Т. Болотов, которого считают основателем русской агрономической науки. Кто-то устраивал в имении типографию и печатал в роскошнейшем оформлении свои жуткие графоманские вирши. Кто-то заводил театры с крепостными актерами. Персонажи вовсе уж бездуховные занимались исключительно картежной игрой, устройством роскошных пиров или гаремами из крепостных девок.
Карамзин духовные и культурные запросы как раз имел. Он издавал несколько журналов, занимался переводами с иностранных языков, а потом взялся за написание двенадцатитомной «Истории государства Российского».
Увы, это сочинение, пусть в свое время и прогремевшее, было написано скорее с точки зрения автора душещипательных бульварных романов, чем историка. Именно Карамзин натолкал в русскую историю немало «баснословий» (как выражался по другому поводу М. В. Ломоносов) и «черных легенд», искажавших как историческую правду, так и деятельность иных выдающихся фигур русской истории (именно он превратил Ивана Грозного в сущего голливудского монстра, грызущего по ночам человеческие кости). Дело отнюдь не в моих личных симпатиях и антипатиях. Когда русская историческая наука достаточно развилась, отношение к почитавшемуся некогда Карамзину уже больше ста лет назад, как бы поделикатнее выразиться, несколько изменилось. Энциклопедический словарь Павленкова 1913 года меланхолически констатирует: «Особенно прославился «Историей государства Российского», доведенной до 1611 года (12 томов), И ПОЧТИ УТРАТИВШЕЙ НЫНЕ ВСЯКОЕ ЗНАЧЕНИЕ (выделено мной. – А. Б.)». Так что, как говорил герой одного отличного фильма, «Заметьте, Костик, не я это предложил!»…
Карамзин ничем не уступает Шлецеру в поношении праславянских «троглодитов»: «Сия великая часть Европы и Азии, именуемая ныне Россиею, в умеренных ее климатах была искони обитаема, но дикими, во глубину невежества погруженными народами, которые не ознаменовали бытия своего никакими собственными историческими памятниками».