Начальник хозяйственного отдела (подпись неразборчива).

Начальник Канцелярии (подпись неразборчива). № 2114 2 апреля 1920 г. г. Омск.

Печать: Штаб Западно-Сибирского военного округа. Ниже по кругу идет еще одна надпись, меньше диаметром, но совершенно нечитаемая. Как и герб или эмблема.

Что же, все наладилось? Да нет. У красных Батт прослужил неполных три месяца…

Секретно

Штамп: Комиссар штаба Западно-Сибирского военного округа.

21 апреля 1920 г. № 132/ак

Военному Следователю окрвоенкомата тов. Орлову

Окружная аттестационная комиссия просит сделать срочное распоряжение об аресте сотрудника Мобилизационного отдела Штаба округа тов. Батт Григория Семеновича, как служившего в офицерском батальоне Особого назначения Временного всероссийского Правительства и скрывшего своего звания.

Председатель комиссии (подпись неразборчива).

Секретарь (подпись неразборчива).

Такие дела. Как видим, Батту ставится в вину не просто служба в колчаковской армии (о которой, похоже, и так знали), а нечто более конкретное – служба в карательном батальоне, что было прегрешением серьезным, которое, с точки зрения красных, никак нельзя было оставить без последствий…

Что было дальше? Понятия не имею и никогда уже не узнаю. Это последний документ в «деле Батта». Что опять-таки несколько странно. Зная порядки того времени, можно с большой долей уверенности полагать, что делом занимался военный трибунал. Должны были быть протоколы допросов, заседания, данные о вынесенном приговоре. Уж кого-кого, а колчаковских карателей подобру-поздорову не отпускали – и правильно, в общем, учитывая, что они творили в Сибири. Даже если Батт сам ни в чем таком не участвовал, достаточно было документов о его месте службы (которые он при красных отчего-то не уничтожил). Но ничего этого нет. Оказались в какой-то другой папке? Кто же теперь ответит…

Такой вот клубок загадок, связанный с одним-единственным, ничем не примечательным человеком. Разгадки уже не доищешься – чересчур уж масштабные поиски пришлось бы предпринять в архивах без всякой надежды на успех. Но к чему? Персонаж совершенно незначительный – один из многочисленных скороспелых прапорщиков военного времени, которого в те бурные времена мотало по жизни, как щепку по волнам. И только.

Мне иногда приходило в голову: а что, если Батт просто-напросто – красный разведчик? Этакий «адъютант его превосходительства»? Офицер для поручений при заведующем военными перевозками – должность привлекательная в первую очередь для разведчика. А самарские большевистские власти отчего-то считали его своим, коли уж выдали разрешение на оружие. Остался в Самаре после мятежа (который для красных, в общем, неожиданностью не был), вошел в доверие к белым…

Или все – просто-напросто стечение обстоятельств, еще одна путаная человеческая судьба в крайне запутанное время? В том-то и беда, что версии можно строить любые, но нет никакой возможности их подтвердить или опровергнуть. И никогда уже не будет.

12 августа 1937 года на взлетной полосе подмосковного аэродрома Щелково стоял самолет неизвестной прежде профессионалам модели – четырехмоторный красавец, гигант темно-синего цвета с надписями на крыльях «СССР Н-209». Обычная предполетная суета механиков, правительственная комиссия, высокопоставленные гости из самых разных ведомств. Тут же – пять членов экипажа. Шестой, одетый совершенно не «по форме» – элегантный черный костюм, белая рубашка с галстуком, хромовые ботинки – говорил с журналистами.