Патриаршие пруды были заложены патриархом Иоакимом как рыбные садки, для того чтобы на патриаршем столе всегда была свежая рыба. Раньше, до того, как появились пруды, здесь вообще было болото. Потом пруд остался только один, два спустили. Сейчас это было престижнейшее место в центре Москвы, всегда многолюдное. Зимой здесь был каток. Но сейчас почти что весна, и лед пошел полыньями.

Людей у Патриарших было много и сейчас. Дамы бальзаковского возраста с собачками, неодобрительно посматривающие на целующиеся парочки, солидные господа с тростями, неспешно прогуливающиеся возле пруда и обсуждающие важные для них темы. Мест на скамейках для нас… конечно же, не было, но так оно и лучше. Чем более комфортно мы расположимся, тем меньше мне удастся узнать.

Мы встроились в довольно плотный людской поток, текущий по пешеходным дорожкам. Я молчал… очень важно, чтобы первым начал противник. Это сразу дает психологическое преимущество при допросе.

– Я же говорил… – начал Кордава.

– Вы мне ничего не говорили. Вы направили на меня пистолет, милейший, – перебил Нестора Пантелеймоновича я, – извольте говорить тише, здесь люди.

Молчание. Один – ноль в мою пользу.

– Почему вы попытались меня убить? Вы понимаете, что проблему этим не решить?

– Я не хотел вас убивать, – после недолгого молчания ответил Кордава.

– Я это заметил.

– Черт, я всего лишь хотел, чтобы вы оставили меня в покое! Что вам еще нужно?! Я все сделал, все!!!

– Тише!

На нас уже оглядывались.

Проблема была вот в чем: я не мог в лоб спросить, что он сделал. Пока не мог… и возможно и не смогу. Мне приходилось выстраивать разговор таким образом, чтобы Кордава сам сказал мне, что он сделал, – по «своей инициативе». Опытный полицейский – агентурист, которому каждый день приходится защищать свои источники в уголовной среде от разоблачения и жуткой смерти – и в то же время реализовывать добытую источниками информацию – справился бы с этим куда лучше меня. Но я не был полицейским, и кроме меня распутывать этот змеиный клубок было некому.

– Подумайте, почему я пришел к вам. Все ли вы сделали правильно?

– Я сделал все, как вы сказали! Все!

Рискнуть?

– Я сказал, Нестор Пантелеймонович? А вы уверены в этом?

– А кто кроме вас?

– Много кто.

Кордава резко рассмеялся.

– Перестаньте… Всем известно про вас и Ксению Александровну.

Та-а-ак…

– Что известно?

– Слушайте, не разыгрывайте из меня идиота! – разозлился Кордава. – Всем известно, что вы состоите в партии Ксении Александровны! Что это ваша морганатическая супруга, а та, что живет в вашем поместье, – прикрытие и не более того. И у вас с Ксенией Александровной общий ребенок! По-моему, этого достаточно!

Достаточно?

– Ксения Александровна и попросила меня кое-что выяснить. Есть… пробелы, их надо заполнить. Все пошло не совсем так, как мы предполагали. Кто приходил к вам от Ксении Александровны?

– Вам нужно имя? Вы его не знаете?

– Назовите его, – потребовал я.

Пятьдесят на пятьдесят. Здесь может все и закончиться – разом.

– Граф Толстой приходил. Как будто это для вас новость…

Два – ноль. Играй. Играй!!!