«Поговорю с агентом, потом поем как следует и отосплюсь», – пообещал он себе.

Добравшись пешком в район, где, согласно адресу из досье, жил агент, Брейн сделал пару кругов вокруг дома и лишь после этого решился зайти в подъезд и подняться на второй этаж.

«Если что – прыгать невысоко», – автоматически отметил он.

На крашенной коричневой краской двери была планка для датчика отпечатка ладони, но теперь он не работал. Видно, для хозяина это было уже неактуально, и он пользовался обычным ключом с магнитным кодом, а царапины вокруг приемника говорили о том, что он часто приходит крепко выпивши. Ну или сильно уставшим, однако первое вероятнее.

Брейн позвонил и прислушался. За дверью было тихо. На пару этажей выше кто-то вымучивал на фортепиано гаммы, всякий раз сбиваясь и начиная заново. Брейн невольно вспомнил странного водителя и этот его «бебео». Хлопнула дверь подъезда, Брейн подошел к перилам, посмотрел вниз. Какая-то дама достала ключ и стала возиться с дверью на первом этаже, потом вошла в квартиру, и стало тихо. Даже гаммы наяривать перестали, правда, теперь у двери в подъезд залаяла маленькая собака.

Запустился лифт, и кабина поехала наверх. Брейн стал напряженно ждать, где тот остановится – по всему выходило, что где-то на седьмом.

Снова залаяла собака, и лифт пошел вниз, а затем открылся прямо перед Брейном, и из кабины вышел полицейский, который вел на поводке тонконогую собачку.

– Ну, приветик, – сказал полицейский, оглядывая Брейна.

– Приветик, господин сержант, – в тон полицейскому ответил Брейн.

– Фогеля ждешь?

– Так точно.

– А ты ему кто?

– Почти никто. Брат сводный.

Брейн знал, что называться сводным братом выгоднее всего. Всегда можно сказать, что брак родителей был неофициальным.

– А приехал-то чего? Раньше я тебя здесь не видел.

– Я раньше жил далеко – на прииске Лорнет работал и полгода, как вернулся в Роутбидж – это рядом.

– Знаю, что рядом. А приехал зачем? – продолжал наседать полицейский.

– Дык, хворает он.

– Интересно – чем же?

– Бухает.

– Ах это, – кивнул полицейский. – Это да. И все больше. А до выхода на пенсию был трезвенником.

– Стал ненужным и переживает.

– Это да, – вздохнул полицейский. –  Этот вот, – он указал на собаку, – тоже вроде ненужным оказался. Баба с квартиры съехала, а его бросила. Придется теперь в приют вести. А ты в квартиру заходил?

– Дык, нет его, наверное. Я в дверь звонил – тихо.

Полицейский подошел, толкнул дверь и прошел внутрь. Брейн последовал за ним.

Фогель нашелся в дальней комнате, где спал поперек тахты босой и без рубашки, но в брюках.

Полицейский ушел, Брейн запер за ним дверь и, подняв легенького Фогеля за пояс штанов, оттащил в ванную, где бросил под холодный душ, пока тот, выпучив глаза, не начал пытаться выскочить из-под ледяных струй.

– Ко!.. Кто?.. Кто в-вы такой!? – завопил он после того, как Брейн пару раз заталкивал его обратно.

Потом все же позволил выбраться и, сняв с крючка несвежее полотенце, бросил несчастному, приказав вытираться, а сам отправился на кухню, половина которой была заполнена стоящими на полу, подоконнике и просто катающимися по полу бутылками.