– Ну, не тяни.

– Я не тяну. Мой куратор был, что называется, прошитым дважды. Числился в прямом штате и в секретном.

– Я знаю, что такое двойная прошивка.

– Ну вот, он под себя группу и готовил. Нужно было накрыть каких-то важных людей из руководителей министерства обороны, внутренних дел, спецслужб. Насколько я понял, хотя со мной этим никто и не делился, ни о какой измене там разговор не шел, просто какие-то дела с наркотиками, уходом от налогов, крышеванием разного уровня финансовых отмывщиков. Одним словом, полная палитра. При том наборе важных людей в преступной группе подобраться к ним напрямую можно было даже не мечтать.

– Это должна была быть долгая операция.

– По моим прикидкам, куратор потратил на них около десяти лет.

– С перерывами?

– Слушай, там у меня чай натуральный, вон в синем ящичке. Сидим хорошо, а на сухую это как-то…

Брейн встал, вытащил заначку и, включив электрочайник, заварил чай в жестяной баночке – другой подходящей посуды не нашлось.

– Старый чай-то, – сказал он, рассматривая упаковку.

– Старый, зато натуральный. Хорошо, что я пьяный про него не помнил, а то бы без толку растратил.

Брейн взял с полки пару запыленных чашек – ими давно никто не пользовался. Протер их рукой и поставил на стол.

Пока он разливал, Фогель смотрел куда-то сквозь стол и, казалось, даже не дышал.

– Были перерывы, да, – сказал он после долгого молчания. – Мы прерывались то на полгода, то на год, а один перерыв было и вовсе на два года. То есть какие-то обучающие действия мы проводили, но как-то неактивно. Тогда я думал, что это из-за денег, что куратору перекрывают финансирование.

– Но теперь ты думаешь иначе?

– Да. Думаю, он был вынужден затаиваться, когда кто-то из субъектов начинал что-то замечать. И еще у нас дважды пропадали агенты из группы. Сначала один парень, потом женщина и еще один – они пропали парой.

– Куратор что-то разъяснял?

– Нет. Просто он говорил, что теперь нас будет меньше и, возможно, позднее будет замена для выбывших.

– И никто не спрашивал?

– Я – нет. Те, что помоложе, думаю – да, спрашивали. Но без меня. Куратор ходил подавленный, временами задумывался и отвечал невпопад. Но такое случалось нечасто, он был большой умница и профессионал, поэтому умел брать себя в руки. И если я что-то замечал, то лишь потому, что имел среди других самый большой жизненный опыт.

– И разнообразный, – добавил Брейн, пробуя чай. – А ничего получился, действительно натуральный.

– О да, – согласился Фогель, попробовав напиток, и было непонятно, к чему это относилось – к его опыту или качеству чая.

– Никакие дружеские контакты в группе не приветствовались – не то чтобы об этом кто-то предупреждал, но я думаю, эту атмосферу поддерживал куратор. Главное – работа, а вся прочая жизнь у каждого была своя. Мы знали друг друга только по позывным. Ну и еще пара ребят приезжали ко мне сюда на квартиру, по всяким нужным поводам – документы привозили или личные инструкции от куратора – все только на словах.

– Сахар у тебя остался?

– Дай подумать…

Фогель почесал лоб.

– Вон там в шкафу должна быть кастрюля из стеклопластика, в ней мешочек, а в мешочке десятка полтора леденцов. Сойдет вместо сахара?