Проверив все ящики и шкафы, Брейн нашел какие-то картриджи для мейдера, который оказался в рабочем состоянии, и, смешав несколько подходящих компонентов, вскоре получил продукт на основе сиропа от кашля и антипохмельной микстуры.

К тому времени Фогель уже вытерся и переоделся в сухое. Он осторожно выглянул на кухню, где Брейн убрал пустые бутылки в пакеты и сделал из белкового синхропорошка омлет зеленоватого цвета.

– Давай, садись, – скомандовал он, и Фогель осторожно опустился на расшатанный стул.

– Сначала выпей это.

Фогель взял стакан с горячим напитком, попробовал его и кивнул:

– Вкусно.

А потом выпил, морщась, как от плохого алкоголя.

– Молодец. Теперь съешь вот это.

– Я… не могу…

– Через не могу. Съешь, и мы поговорим.

Фогель вздохнул и, взяв вилку, начал запихивать в себя зеленый омлет.

Брейн отвернулся. Он уже попробовал этот омлет, и его вкус был отвратителен. Но Фогель почти ничего не чувствовал – по прикидкам Брейна, он пил не менее двух недель.

Наконец омлет был съеден, Фогель отодвинул тарелку и спросил:

– Кто вы?

– Полицейский думает, что твой сводный брат.

– А на самом деле? Откуда вы?

– Оттуда.

Фогель кивнул.

– Я знал, что вы от меня не отстанете.

– Тебя никто не беспокоил целых двадцать пять лет.

– Лучше бы беспокоили. Я все это время жил как на минном поле. Все время ждал, что придут, дадут задание.

– Очень хотелось?

– Поначалу – да. Хотелось. Я же два года на эти курсы ходил. Ну, для окружающих это были курсы по повышению квалификации.

Вдруг Фогель замолчал, и его лицо сделалось белым как бумага.

– Ты в порядке? – наклонился к нему Брейн.

– Сейчас… – кивнул тот, не открывая глаза. – Сейчас отпустит…

Брейн подождал, и действительно через минуту Фогель открыл глаза и глубоко вздохнул.

– Запустил ты здоровьице-то.

– Что есть, то есть, – грустно улыбнулся Фогель.

– Два года, говоришь?

– Так точно, гражданин начальник.

– Так тебя из тюрьмы подняли?

– Да. Пятерку почти отсидел, а после драки в камере десятку добавили.

– Кто-то пострадал?

– Пострадал, – кивнул Фогель. – Я никогда особо злобен не был, сиделый народ меня уважал, а тут этот… В общем, либо он, либо я должен был пострадать.

– А как же ты попал в университет?

– Начальство поспособствовало. Наколки вытравили гербиацином. Восемнадцать уколов в живот. Ужас просто.

– Оно того стоило?

– Да. Я начал жизнь с чистого листа в сорок три года. Кто ж от такого шанса отказывается?

– Что преподавал?

– Историю кино, сетевые системы, психологию субъекта в экстремальном социуме.

Заметив улыбку Брейна, Фогель тоже улыбнулся.

– Куратор делал мне любой диплом, а я умею быстро приспосабливаться. Да и литературку мне подбрасывали. Руководство университета было счастливо, что имеет под рукой такого разностороннего феномена. Студенты мои лекции не пропускали, и я был очень популярен.

Фогель вздохнул, вспоминая былое.

– Чего же тебя турнули?

– Не турнули, я сам ушел.

– Почему?

– Ну, я же говорил вам, что два года выезжал на тренировочные сборы, а университетскому руководству предоставлял документы об очередных курсах повышения квалификации. Они были только «за» и начисляли мне неплохие командировочные.