– Здорово. Как ты все успеваешь, Юль? И работаешь, и садик, и студия.

– Пффф, это ещё что. Она раньше ходила в художку, но надолго не хватило мою актрису. Ей нужно движение. И сидеть долго на месте не для неё. Может, я отдала рано – мне все казалось, что чем раньше, тем лучше. А сейчас понимаю: все должно быть вовремя. Аня на танцы просится. А я… побаиваюсь немного, что ли. Возможно, позже.

– А почему боишься? Танцы это ведь здорово.

– Да. Но у Анютки проблемы были со здоровьем. Врачи говорили, что физические нагрузки должны быть снижены. Не знаю. Может, она уже переросла эти предупреждения. Мы каждый год обследуемся. Все в порядке. Но я все равно беспокоюсь.

– Серьёзные проблемы? – становится грустно. Со стороны кажется, что у девочек нет проблем. Они всегда весёлые, общительные. А про Анютку… я бы никогда не подумала, что у этой егозы проблемы со здоровьем.

– Дааа… – Юля смущается и опускает глаза на мой живот. А потом поворачивается в сторону Анюты. – Потом как-нибудь расскажу. Тебе сейчас не нужно это.

Слабая улыбка трогает уголки её губ, но глаза Юли наполняются печалью. А я не могу так просто отмахнуться. Девушка явно намеренно остановила себя.

– Юль. Расскажи, если хочешь поделиться. Я к себе не примеряю.

– Да особо нечего рассказывать. Анютке операцию на сердце пришлось делать. Сразу после рождения. Но сейчас прогнозы благоприятные. Она нормальный ребёнок. Обыкновенная девочка.

– Сразу после рождения? Врожденный порок?

– Да, к сожалению. Выявлено заболевание было уже поздно. А так обычно отговаривают рожать. Но у нас все обошлось. Анечка здорова. Правда, есть ограничения. Но я надеюсь, когда-нибудь мы сможем на них не оглядываться.

Сложно себе представить весь кошмар, через который пришлось пройти Юле. Может… поэтому она одна? Отец Ани просто отказался бороться за жизнь ребёнка?

– А тебя что… никто не поддерживал?

– Да особо некому, – девушка задумчиво смотрит вдаль, словно вновь переживает давно ушедшие моменты.

– А отец Анюты? – да, это вроде как не мое дело, и Юля вполне твёрдо может оборвать этот разговор, если захочет. И я ее, конечно, пойму.

– Отец Анюты… – Юля пожимает плечами равнодушно. – Он… вообще не достоин быть ее папой. Слишком жирно было бы ему. Она такая замечательная… Слава богу, что он о ней ничего не знает.

Да уж. Нелегкая судьба у Юли, оказывается.

– А родители? Родители ведь поддерживали тебя?

– Ох… родители… Мама, да. Всегда была на моей стороне. Она до сих пор приезжает, мы с ней часто видимся. И Анечка ее любит. Они даже по видеосвязи разговаривают. А с отцом как-то у нас ушло взаимопонимание. Он у меня очень строгий. И он не принял меня беременную.

Я округляю глаза в полнейшем шоке. А так бывает? Захотел – принял. Захотел – отказался от дочери?

– Не удивляйся. Я здесь сама виновата. Отец всегда говорил о семейных ценностях. В общем, все это было очень строго. И замуж по его мнению я должна была нетронутой выйти. Традиции и все такое. А я влюбилась. Думала, у нас по-настоящему. Все серьезно. А оказалось, что я сама себе все придумала. Когда я пришла к отцу беременная, он сказал, что я его опозорила. И выгнал. Ожидаемо в принципе. Но я все равно оказалась к этому не подготовленной.