Надо рассказывать все Ворону. Ну да, страшно. Я даже не знаю, что страшнее – Эвангелина, которая орать не станет, но почти наверняка в душе сразу меня приговорит к смерти, или наставник, который, несомненно, сначала на меня наорет, потом, вероятнее всего, поколотит, после… Не знаю, у меня кончились варианты развития событий. Но в самом финале, когда у меня будет совсем уже бледный вид, он станет думать о том, как мне выпутаться из этой истории.

Так что – шутки шутками, а надо грузить тело на лошадь и снова тащиться через этот проклятый лес. Не стоит утра ждать. По нашей нынешней жизни никто теперь не скажет, что оно нам принесет. Лучше я мастера прямо сейчас разбужу, тянуть не буду. Пятью минутами ора больше, пятью меньше – велика ли разница? А запас по времени – он дорогого стоит.

А еще – может, мне повезет и по дороге через лес я наткнусь на тех, кто убивает подмастерьев. Может, они уже на свой промысел вышли. Тогда я погибну в неравной схватке, и все эти проблемы перестанут быть моими.

Но и тут мне не повезло, ничего такого со мной не случилось, я только опять пару раз навернулся по дороге. Можно было бы проделать путь верхом, но ехать в седле, придерживая труп перекинутого через круп Прима, мне отчего-то не захотелось. Да и лошадь вела себя беспокойно, как видно, чуяла мертвеца. Под уздцы ее было вести сподручнее.

На этот раз в деревне я особо не таился, не было в этом смысла. Да и от кого? Люди спали, бодрствовали только несколько патрульных, которые, увидев мою бляху, не стали чинить мне преград, да еще несколько раненых где-то громко стонали. И то, может, во сне.

Впрочем, не спал еще Мартин, которого я увидел во дворе дома, отведенного под ночлег моим соученикам. Он сидел недалеко от крыльца на каком-то чурбачке, курил трубку и задумчиво смотрел на огонь небольшого костерка.

– Кто там? – встрепенулся он, заслышав скрип калитки, которую я отворил. – А?

В руке у него блеснула сталь кинжала.

– Свои, – хмуро ответил я. – Чего не спишь?

– Фон Рут? – удивился Мартин. – Ты чего здесь делаешь? И почему с конем? От принца своего сбежал?

– Можно и так сказать, – согласился с ним я. – И еще – это не конь, это лошадка.

– Да какая разница, – Мартин подошел ко мне, заметил мертвеца и посерьезнел. – Наш?

Он цапнул голову Прима за волосы и заглянул ему в лицо.

– Ф-фух, – секундой позже выдохнул он. – Я уж подумал невесть что. Оп-па, а это что такое?

Он заметил бляху, такую же как у меня и у него самого.

– Не наш, – я сплюнул. – Но из наших в каком-то смысле.

– Это ты его? – уставился на меня Мартин, не дождался ответа и присвистнул. – Дела.

– Наставник где спит? – спросил я у него. – В какой комнате его искать?

– Чего его искать? – Мартин отпустил голову Прима. – По храпу определишь, с другими не спутаешь. Я вообще не понимаю, как там остальные спать умудряются. Слушай, гроза в мае тише грохочет.

– Мы все не без недостатков, – холодно произнес я. – Пойду будить.

– Погоди, – остановил меня он. – Может – не надо? Давай, сейчас быстренько этого пузана за деревней закопаем, да и все. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. На днях начнется атака на побережье, суета, круговерть, а после там такая резня будет, на которую можно будет списать все, что угодно. В том числе и этого покойничка.