за хижины чернокожих!

— Наверное, ты хочешь сказать, что муравьи поселились в брошенных человеком жилищах? — заметил Мидаклит.

— Нет, — возразил маврузий, — это жилища самих белых муравьёв.

Путники остановились шагах в ста от конических строений.

— Никогда не поверю, что муравьи могут соорудить нечто подобное! — Малх недоверчиво покачал головой. — Чего доброго, ты ещё скажешь, что они могут строить корабли и управлять, ими, как люди!

— Или добывать золото, — вмешался Мидаклит. — Если верить басням, именно эти насекомые наполняют драгоценным металлом сокровищницы индийских царей.

— Подойдём ближе! — невозмутимо сказал маврузий. — В споре глаза и руки — лучшие судьи.

И вот карфагеняне стоят перед пологой стеной из красноватой глины, сглаженной так хорошо, словно над ней трудились лучшие каменщики.

— Совсем как здание Совета в Карфагене, — воскликнул поражённый Мидаклит.

— Только без окон и дверей, — заметил Ганнон.

— Дверь есть, — коротко сказал маврузий.

Он обошёл муравьиный дом и показал на круглое отверстие, чуть возвышающееся над землёй.

Старый моряк просунул туда руку, нащупал ячейки и даже вытащил мёртвую личинку.

— Да, ты прав, — обратился он к маврузию. — Но кто поверит мне в Карфагене, если я расскажу об этих муравейниках! Легче поверить басне о людях с языками до земли или глазами на груди.

Мидаклит пытался отколупнуть кусок глины от муравейника, чтобы унести его с собой, но это ему не удалось сделать.

— Прочен, как камень! — удивился он. — А где же сами строители? Я хочу на них взглянуть.

Бокх улыбнулся:

— Вряд ли бы ты обрадовался встрече с ними. Белые муравьи передвигаются полчищами, уничтожая всё на своём пути. Лучше встретить взбесившегося слона, чем этих муравьёв.

В этот же день у небольшого озерца путники разглядели несколько человеческих фигурок.

— Это женщины! — шепнул Бокх. — Оставайтесь здесь, чтобы их не напугать. Гуда! Лежать! — приказал он льву.

Лев неохотно опустился на землю, протянув вперёд лапы.

Занятые сбором моллюсков, женщины не сразу заметили Бокха. Маврузий вышел на открытое место, присел на корточки в знак мирных намерений и что-то крикнул. Увидев его, женщины испуганно отшатнулись, но одна из них, в переднике из листьев, смело вышла навстречу Бокху.

Карфагеняне с замиранием сердца ожидали, поймёт ли женщина Бокха. От этого зависела их судьба.

Бокх и женщина дружелюбно потёрлись носами и стали о чём-то говорить, размахивая руками.

— Понимает! Понимает! — радостно зашептал Мидаклит.

Бокх возвратился. Он рассказал, что они находятся неподалёку от одного из селений фарузиев и что женщина, с которой он только что говорил, — жена погибшего на охоте вождя.

— Мы были с ним дружны, как два ствола на одном корне, — сказал Бокх. — Но его возлюбили боги и взяли к себе.

Посоветовавшись, путники решили идти к фарузиям, чтобы запастись всем необходимым для дальнейшего пути.

Солнце висело прямо над головой, когда карфагеняне подошли к маленьким домикам, сплетённым из прутьев, с конусообразными крышами.

Домики стояли кругом. В середине площади, образованной этими домиками, росло высокое дерево с густой ярко-зелёной кроной. Около него толпились мужчины в коротких передниках, видимо, сплетённых из травы. Чем-то занятые, они даже не заметили приближения чужеземцев.