Было очень весело на последнем отрезке пути ночью на надувном плоту доплыть до Big Wave Rider. Когда мы добрались до Квинсленда и вошли в более знакомые воды, показалось солнце, и мы провели несколько замечательных дней, плавая на моторе по Бродуотер и Моретон-Бэй, как раз там, где давным-давно я училась ходить под парусом. Каким же маленьким выглядел Бродуотер по сравнению с тем, каким я его помнила! Тогда он казался жутко огромным и опасным морским простором, теперь же я и поверить не могла, что когда-то эти воды могли меня пугать!

Пока мы шли вдоль побережья, я размышляла о том, что возвращение в Мулулаба не стало для меня таким уж эмоциональным потрясением. Было здорово увидеть горы Гласс-Хаус на фоне великолепного розового рассвета, и я ощутила волнение, когда флотилия лодок, в которых плыли знакомые, начала медленно собираться вокруг нас. Но, лишь войдя в залив рядом с Мулулаба, я вдруг осознала: я дома! До этого момента я веселилась, глядя, как мальчики бросали кексы и блины, целясь в Big Wave Rider. Вряд ли полицейские, сопровождавшие нас на катерах, были в большом восторге от их ребячества, а я точно была не в восторге от той помойки, которая образовалась вокруг «Розовой леди»!

На сей раз мы приплыли слишком рано. Мы закрутили стаксель по максимуму, чтобы замедлить темп. Мы проплыли вдоль берега, обогнули мыс, где толпились люди, приветственно размахивая руками, и подошли к волнорезам. Именно в этот момент до меня по-настоящему дошло, что я дома. В тот день, когда я приплыла в Сидней, все мои мысли вертелись вокруг одного: у меня получилось, я действительно обошла на яхте вокруг Земли. С тех пор я постепенно свыкалась с мыслью о том, что мое путешествие затронуло и множество других жизней. Но только когда я увидела всех этих людей из моего родного города, приветствующих меня и «Розовую леди», масштаб произошедшего ошеломил меня. Я сидела на палубе рядом с обнимавшим меня Томом, и, когда это чувство обрушилось на меня, я даже слегка расплакалась. Я поверить не могла, что тот прекрасный день, о котором я так долго мечтала, наконец-то настал. И он был гораздо лучше, чем все мечты.

После того как яхта причалила, состоялось официальное приветствие. Еще несколько речей прозвучало в мою честь, а я получила шанс наспех поздороваться с друзьями и всеми теми, кто поддерживал меня, прежде чем, наконец, отправиться домой. Мы переехали туда незадолго до моего отплытия, так что особенной привязанности к самому дому я не питала. Было странно видеть, как остальные уже успели обосноваться там без меня. Я даже слегка ревновала. Это ярче всего показало мне, как много времени прошло.

Только возвратившись домой, я получила представление о том, что пережили мои родные и моя команда, пока я была в море: мы услышали в новостях, что на 41 градусе южной широты, в «Ревущих сороковых», Эбби Сандерленд активировала два аварийных радиобуя. Это означало, что они с ее яхтой Wild Eyes попали в беду. После этого о ней не было вестей больше суток. Мама пришла ко мне с этим сообщением в шесть утра, и я больше не смогла заснуть. Оставшуюся часть дня я провела в ожидании новостей, не находя себе места от тревоги. Если я вся извелась от неизвестности, могу только представить, что чувствовали ее родные. Я всегда была уверена, что у Эбби все получится, но неважно, насколько ты опытный моряк (а Эбби – очень опытная), океан может быть невероятно жестоким и непредсказуемым. Мы испытали огромное облегчение, узнав, что самолет авиакомпании Qantas («Кантас»), отправленный австралийскими службами поиска и спасения пропавших, смог ее обнаружить, а потом и связаться с Эбби по рации. Оказалось, под ветром силой в 75 узлов и ударами гигантских волн у нее сломалась мачта, а также были сбиты коммуникационные системы.