– Ну вот, – Мелисса быстро взглянула на меня, волнение на ее лице мешалось с удовольствием. – Так хорошо?

– Отлично. – Я стоял, прислонясь к стене, и наблюдал за Мелиссой – и потому что мне нравилось на нее смотреть, и потому что от усталости не мог пошевелиться. – Теперь мы уже можем лечь?

Мелисса довольно вздохнула.

– Конечно. Спать пора.

– Ну как тебе сегодня? – спросил я, когда она стянула через голову платье – чудесное винтажное платье, голубое, летящее, кружившееся среди блестевшей мебели из дуба и вытертых персидских ковров так, словно его шили специально для таких вот интерьеров. – Понравилось?

Мелисса обернулась ко мне с платьем в руках, и я изумился тому, как просияло ее лицо. Она всегда идеализировала мою семью, своей-то у нее толком и не было – мать пила, и не эпатажно, бокал-другой под настроение, а как настоящий алкоголик, так что Мелисса все детство либо пряталась, либо старалась лишний раз не вызвать материнский гнев. Поэтому веселая кутерьма моей семейки и Дом с плющом представлялись ей сказкой, она очень часто просила меня рассказать что-нибудь о детстве, о близких, слушала как завороженная, переплетя пальцы с моими.

– Все было чудесно, Тоби, они такие милые, тебе сейчас нелегко, но твои родные окружили меня вниманием и заботой, я чувствовала себя желанной гостьей, – кстати, я говорила, что тетя Мириам в прошлом году заходила ко мне в магазин? Купила тот набор тарелок с оленем. Она не знала, что я твоя девушка!

Щеку ее заливало бархатистое сияние маленького светильника, стоявшего на тумбочке возле кровати; я окинул взглядом ее обнаженное плечо, плавный изгиб талии, переходящей в бедра, золотистую дымку волос.

– Иди ко мне. – Я протянул к ней руки.

Она бросила платье на пол, крепко и радостно поцеловала меня.

– А ты как? – Она отстранилась, окинула меня взглядом. – Все хорошо?

– Замечательно, – ответил я. – И сейчас будет самое приятное. – Я провел ладонью по ее спине, прижал к себе Мелиссу.

– Тоби!

– Что?

– Здесь же твой дядя!

– А мы тихонько.

– Но он же прямо за стенкой…

– Офень-офень тихо. Как будто охотимся на сваных кволиков.

Разумеется, Мелисса рассмеялась, обмякла и прижалась ко мне.

Мне и прежде случалось приводить в эту комнату девушек, и я вдруг почему-то впомнил первую свою гостью – одышливую блондиночку по имени Дженет, нам было по пятнадцать, я наплел Хьюго, будто бы мы готовим реферат по истории, во что он, как я сейчас понимаю, не поверил ни на секунду, хотя мы с Дженет не занимались сексом по-настоящему, даже близко ничего такого не делали, так, приглушенные смешки, поцелуи в шею, от которых кружится голова, пронзительное изумление от того, что мы ступили на чудесную опасную территорию, и порыв при каждом скрипе вцепиться в спинку кровати: “Тише ты!” – “Сама тише!” Мы с Мелиссой не в первый раз занимались любовью после той ночи, но впервые все получилось по-настоящему, а не напряженно, уныло, смущенно и вынужденно. А потом я лежал на спине, Мелиссины волосы разметались по моей груди, я вслушивался в ее тихое счастливое дыхание, смотрел на бежавшие по потолоку знакомые трещины и вдруг неожиданно для самого себя подумал: может, и правда хорошо, что я сюда приехал.