Я очень хотел бы, чтобы реализовался первый вариант, но в душе́ начал готовиться и ко второму! По сторонам смотреть мне уже было некогда, все мое внимание занимал процесс езды. Я так увлекся процессом контроля положения спины, работы ног, что не понял, когда мы остановились.

Я смог отвлечься от всего этого, когда Ветерок вдруг встал и я услышал рядом голос отца:

— Раст, стой! Раст, куда ты прешь?!

Подняв глаза и посмотрев вперед, я увидел цепь арбалетчиков, стоящих поперек дороги, направив на нас арбалеты.

Быстро заведя моего коня в строй нашего отряда, во вторую его линию, отец повернулся к неизвестным, загородившим нам путь, и крикнул:

— Что вам нужно?!

Стоя во второй линии нашего отряда, я никак не мог рассмотреть того, что происходит впереди и почему нам не дают проехать. Это меня не устраивало, и я потихонечку смещался к ближайшему флангу, который был с той стороны дороги, которая упиралась в лес.

Наконец, протиснувшись к самому краю, я увидел всю картину происходящего. Но чем больше деталей я видел, тем меньше мне это нравилось. Впереди, за цепью арбалетчиков я увидел знакомую мне карету, стоящую поперек дороги, и двух лежащих лошадок, что ее тянули.

Одна из лошадей, судя по всему, была мертва, а вторая, с жалобным ржанием все пыталась подняться, но ей мешала ее мертвая напарница или запутавшаяся упряжь, а может, и то, и другое, и она снова и снова падала на землю.

Около кареты еще сражались.

Человек пять-шесть нападали на двоих, защищающих подступы к карете. В одном из защитников я узнал лейтенанта «Степных лис» Верна, а второго воина я не знал. Видел, конечно, вчера, но с ним знаком не был. Два других уже не подавали никаких признаков жизни. А магессу с дочкой видно не было, наверное, они находились в карете, которая была истыкана болтами, как ежик иголками. Ну, если они напугали малявку, я им этого вообще никогда не прощу!

За спинами пятерки нападавших стояло десятка полтора воинов, но лишь пятеро держали арбалеты наизготовку, остальные же просто стояли одной кучей, но с любопытством поглядывали в нашу сторону.

Между арбалетчиками, преградившими нам путь и воинами, стоящими кучей, ближе к лесу, я заметил двух всадников. Коники под ними были хороши! Даже я, не разбирающийся в лошадках, и то восхищенно прицокнул, что уж говорить о наших воинах. Они уже оценили коников и вовсю делились впечатлениями. От шеренги арбалетчиков, преградивших нам путь, отделился один и, не торопясь, переваливаясь на ходу, пошагал в сторону этих двоих.

Меня слегка поразило такое отношение, ведь сражение не за горами, нужно готовиться, а они вполголоса обсуждают стати коников! В отличие от них, я судорожно возвращал на места все, снятые при встрече, артефакты и морально готовился к бою.

«Интересно, — размышлял я, последней доставая из сумки пращу и снаряды к ней, — а почему отец медлит? Почему не дает сигнал к атаке? Опасается? Чего? Боится за баронессу и меня? Ну, за баронессу вряд ли — у нее есть кому за нее бояться, да и она, наверное, в артефактах по самую маковку! А вот про мой щит он не знает, значит, скорее всего, боится за меня! Так, это нужно исправить!»