И еще Джинни думала, что люди порой чересчур строги к медицинским секретарям.

Сайф поцеловал сыновей, как только сам покончил с завтраком, и сказал, что у него пара срочных дел на материке.

– Ты едешь повидаться с Санта-Клаусом? – спросил Эш, совершенно запутавшийся в рождественских реалиях.

– Нет никакого Санта-Клауса, – коротко бросил Ибрагим.

Это не расстроило Эша так, как могло бы расстроить несколько недель назад, когда он только начал верить в Санту.

– Привези дерево! – категорически потребовал он.

Сайф еще раз поцеловал сына в макушку, велел обоим доесть овсянку и поспешил на ранний утренний паром. У него еще оставалась пара минут, чтобы взять кофе у Флоры, и он так и сделал, заметив при этом, что невольно смотрит на ее живот.

– Прекратите! – прошипела она.

– Я ничего не делаю, – возразил Сайф.

– Делаете! А это секрет!

– Но здесь никого нет. А вам необходимо обследование. У нас же есть УЗИ.

Флора побледнела. Об этом она даже не подумала… Ох, боже, а ведь придется…

– А можно сделать это здесь? В кухне?

– Нет, – фыркнул Сайф. – Я не потащусь через всю деревню с аппаратом. Приходите вы ко мне на прием.

– Хм… – протянула Флора. – А вы куда собрались?

Сайфу не хотелось об этом думать. Он боялся того, чем это может оказаться, боялся с момента звонка Неды. Или радовался? Но ведь когда они нашли мальчиков… они бы и теперь прислали ему письмо.

Но тогда речь шла о детях… Ему бы следовало самому позвонить в тот отдел Министерства внутренних дел.

Но Сайф был не в силах это сделать. Крошечная искорка надежды вспыхивала в нем… он не мог ее погасить. Не сейчас.

И он совершенно не мог позволить себе думать о Лорне.

Неда встретила его у серой центральной двери. И предложила ему чашку кофе, но Сайф уже знал, что это, скорее всего, будет кофе, хуже которого не найти в истории мира, – и качнул головой.

Неда была ростом примерно пять футов десять дюймов, ее волосы были очень коротко подстрижены, в ушах висели большие золотые серьги, а одета она была в ярко-розовый брючный костюм, – и вряд ли ее можно было счесть пугающей особой. А ее уверенность в себе, прямые высказывания и откровенность всегда помогали Сайфу.

Но сегодня Неда выглядела озабоченной, и Сайф начал нервничать. Он пошел следом за ней в ее крошечный кабинет, забитый папками с бумагами, – эти личные дела казались Сайфу неким огромным собранием несчастий, перевязанным бечевками, – они лежали везде, и в каждой из них скрывалась разбросанная по миру семья, это были папки, наполненные войной, горем и разлукой. И Сайф старался на них не смотреть.

В комнату вошел высокий мужчина, который представился как чиновник министерства. Сайф вдруг так заволновался, что не запомнил имени этого человека и с трудом пожал ему руку.

– Хорошо, – сказала Неда. – Как вы знаете, в иммиграционной службе произошло много сокращений, и нашу программу тоже урезали.

Сайф это знал. И совершенно не понимал нежелания правительства допускать в страну новых людей, в особенности в такие пустынные края, как в Шотландии, – ведь сюда могли бы приехать отчаявшиеся врачи, инженеры, рабочие, – семьи, которым хотелось только работать в уплату за безопасность, за жизнь без бомбежек. Но у него и в мыслях не было расспрашивать об этом где бы то ни было.