Щеки Лорны ярко горели.

– Вам тоже, – дерзко откликнулась она и увидела, как Сайф растерянно моргнул.

– Теперь я не считаю вас больше своей пациенткой, – ответил он.

– Спасибо, – кивнула она. – И зовите меня просто Лорной.

– Сайф, – серьезно представился он, и Лорна усмехнулась.

А потом его взгляд вдруг снова убежал к горизонту, и это было похоже на то, словно захлопнулись ставни. Но теперь Лорна понимала. Он не гулял. Он ждал.

Они медленно возвращались по мягкому белому песку, уже отстранившись друг от друга.

– Ваша семья… – начала было Лорна, но Сайф остановил ее, быстро качнув головой.

Они помолчали.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – сказала она наконец. – Приготовлю отцу завтрак.

– Рад был повидать вас, – сказал Сайф. – Хотя я теперь наверняка подхвачу плеврит.

– Вы сможете его вылечить, если ничего не будете делать и ложиться в постель в девять вечера, – нахально ответила Лорна.

– Гм… – протянул Сайф, и уголки его губ слегка приподнялись.

Они пошли в разные стороны, а собаки еще некоторое время прощались.

После того они удивительно много раз еще встречались на пляже, а иногда и плескались в воде. Но только в ясную погоду. Лорна на погоду внимания не обращала, но Сайфу по-прежнему не нравился непрерывный дождь, и он предпочитал в такие дни не выходить без надобности из дома. Они немножко болтали – о том о сем. Лорна много рассказывала ему о Муре, про то, каков их остров. И немножко учила его гэльскому языку, что потом невероятно удивляло его пациентов.

Сам Сайф не слишком много говорил. Или, скорее, он осознавал, как стосковался по простой дружбе, и он был хорошим слушателем. Ему было интересно все, что Лорна могла рассказать. Но он ничего не говорил о том, как очутился здесь или как все это произошло. Сайф мог немного поговорить о Дамаске, о его нарядных площадях и поздних ужинах – ему казалось странным, что маленький ресторан у пристани закрывался в восемь вечера. Дома он привык ужинать в одиннадцать. И еще ему нравилось говорить о вольных студенческих днях в Бейруте.

Но при этом он никогда не упоминал своих родных: ни родителей, ни братьев или сестер, ни жену. Он не носил кольца, но Лорна знала, что это ничего не значит.

Это был всего один час, прямо перед началом их хлопотливых дней. Всего лишь миг, когда от доктора и учителя не требовали их времени и внимания. Миг, когда рядом не было требовательных, раздраженных родителей, уставших коллег, пациентов, тяжелобольных и встревоженных. Это было их собственное время, в стороне от суеты, наполнявшей их жизнь. Просто чистое небо, цапли, опускавшие в воду голову на длинной шее… Однажды утром компания толстых тюленей подплыла близко к берегу, купаясь в солнечном свете.

Для Лорны это было чем-то вроде пространства, где можно дышать, перерывом, маленьким кусочком покоя. Только и всего, строго говорила она себе. Даже в моменты, когда сама себе не верила до конца.

Да ты совершенно чокнутая! – заявила ее лучшая подруга Флора.

Они сидели в уютном баре гостиницы «Харборс рест», в древнем деревянном пабе рядом с рыбацкими лодками. Здесь до сих пор пахло морем и трубочным табаком, даже через десять лет после запрета курения.