– Я лишь рад, что твоей мамы уже нет здесь, чтобы все увидеть, – проворчал Ангус, и Лорна быстро покосилась на него.

– Не начинай, – сказала она. – Все равно что утопиться в виски. И куда это нас заведет? Или, точнее, меня?

Ангус хмыкнул:

– Даже представить не могу, что придется возвращаться сюда каждые два дня в течение шести недель.

– Ну а чем тебе еще заниматься? – возразила Лорна.

Она сердилась на себя за то, что злится на отца. Это ведь не его вина. Опухоль в мозгу, так тихо сказала врач, разве кто-то в том виноват? Такое случается. А эту определенно можно вылечить. И они сделают все ради этого.

К счастью, начались пасхальные каникулы. Пасха в этом году была поздней, а это значило, что школа опустеет как раз во время полного цветения нарциссов. Колокольчики уже готовились зацвести. Дети, одетые в свитера, шарфы и резиновые сапожки, носились по просторным золотым пляжам под необъятным небом, по которому неслись облака, такие же белые, как барашки на танцующих холодных волнах.

Но для Лорны все это не значило ничего, кроме тревоги. Ночью она лежала в постели, думая о том, что вот-вот может потерять оставшегося родителя. Она старалась выглядеть бодрой, когда видела отца. Она долгие часы сидела в глупых комнатах ожидания, стараясь поболтать с любым, кто оказывался поблизости. Но за этими пустыми разговорами скрывался просто ужас, как и за голосами из телевизора, что висел на стене над их головами. Телевизор невозможно было выключить, даже если в комнате ожидания почти никого не было.

Возвращаясь домой, они то и дело опаздывали на паром и оставались в гостинице, которую не могли себе позволить. Раз или два они проходили без очереди, и все это продолжалось и продолжалось.

Как обычно, весь Мур бросился им на помощь. Каждый день на крыльце их дома появлялись тарелки с едой. Белье вдруг исчезало и снова появлялось чистым – Ангус ни разу в жизни не запирал входную дверь.

В школе миссис Коллин взяла на себя всю бумажную работу Лорны. Фермерские мальчишки приходили и топтались у дома, выискивая, чем бы помочь Ангусу, их старому боссу.

Но никто не мог помочь Лорне в том, что действительно имело значение: в обретении душевного равновесия.

И через три недели она сломалась. Так не могло продолжаться. Она почти все время плакала. Ее брат Иэн еще два месяца не мог вернуться с буровой. А Лорна не в силах была справляться в одиночку, если собиралась вообще вернуться в школу.

И тогда она пошла к доктору уже как пациентка.

Лорна много думала о Сайфе. Она старалась убедить себя в том, что просто интересуется, как у него идут дела. Но каждый раз, когда приходили бесконечные бумаги из больницы, она видела его имя. И это ей нравилось.

Но то были лишь краткие секунды, время от времени. Она в целом была слишком занята, слишком встревожена, чтобы думать о чем-то другом. У нее не было возможности выпить кофе или вина с Джинни и послушать последние сплетни. Даже самые пикантные.

Лорна снова перебралась в фермерский дом. Конечно же. Что еще ей оставалось? Каждый вечер она помогала отцу улечься в постель. Ему, безусловно, не следовало пить виски вместе с болеутоляющими, но, как он подчеркивал, ему ведь уже за семьдесят, а это кое-что значит. А потом она не могла заснуть. Старый дом потрескивал деревянной обшивкой внутри толстых каменных стен. Коровы в стойлах топтались и мычали. Ангус, конечно же, просыпался в пять утра – это была привычка целой жизни. И Лорна тоже просыпалась, и ей везло, если она засыпала до двух или трех ночи, а иногда и вовсе не спала…