— К тому же, как ты будешь прокладывать курс без ветра?

— Я могу изобрести механизм, который всегда будет указывать в одном направлении.

— Изобретай! Быть может, ты придумаешь подвижную стрелку, всегда направленную на Рим.

— Скорее на север.

— Главное, никаких паровых кораблей!

— Я…

Император поднял ладонь.

— Такова моя императорская воля, Фанокл.

— Подчиняюсь. Кесарь, быть может, придет день, когда все люди будут свободны, потому что перестанут считать себя рабами…

Император покачал головой.

— Ты работаешь с идеальными элементами и потому привык идеализировать. Рабы будут всегда, хотя название может измениться. Что есть рабство, как не превосходство сильного над слабым? И как ты сделаешь людей равными? А может, ты наивно полагаешь, что равными рождаются?

Он посерьезнел.

— Что до твоей взрывчатки, в тот день она спасла мне жизнь, а значит, сохранила мир в Империи. Однако Империя лишилась тирана, который убил бы полдюжины людей, но справедливо обошелся бы с сотней миллионов. Невыгодная сделка для человечества. Нет, Фанокл, пусть лучше Юпитер сам распоряжается карающей молнией.

— Но это были мои лучшие изобретения!

Остывшую форель унесли с императорского блюда и заменили следующей. Он снова погрузился лицом в теплый аромат.

— Скороварка… я вознагражу тебя за нее.

— Тогда, Кесарь, может быть, вы вознаградите меня и за другое?

— За что?

— За третье изобретение. Я держал его в тайне.

Рука Фанокла медленно скользнула к поясу.

Император с опаской ждал.

— Оно тоже связано с громом?

— Только с тишиной.

Император нахмурился. Взял протянутые Фаноклом свитки и стал их рассматривать.

— Стихи? Значит, ты поэт?

— Это стихи Мамиллия.

— Как я сразу не догадался? Софокл, Карцид… Начитанный юноша!

— Мое изобретение поможет ему прославиться. Посмотрите на второе стихотворение, Кесарь: оно в точности повторяет первое. Я нашел способ воспроизводить книги и назвал его печатью. Один мужчина с подмастерьем сможет делать тысячу копий за день.

Император поднял голову.

— Мы сможем сделать сотни тысяч копий Гомера!

— Миллион, если пожелаете.

— Поэтам не придется страдать от безвестности…

— Или нехватки денег. Никаких рабов-переписчиков; поэт будет продавать свои труды мешками, как овощи. Последний поваренок сможет насладиться величием нашего афинского театра…

Император возбужденно приподнялся на локте.

— Публичная библиотека в каждом городе!

— … в каждом доме.

— Десять тысяч копий любовных стихов Катулла…

— Сотни тысяч трудов Мамиллия…

— Гесиод в каждом доме…

— Литератор на каждой улице…

— Подробнейшие сведения на все мыслимые темы.

— Знания, образование…

Император снова лег.

— Постой. А разве у нас достаточно гениев? Как часто рождаются Горации?

— Поверьте, Кесарь, природа щедра.

— Представь, что каждый сможет написать книгу.

— Почему бы и нет? Интересные биографии…

Император стал пристально вглядываться в невидимую точку вне этого мира — в далеком будущем.

— «Дневник губернатора провинции». «Я построил Вал Адриана». «Моя жизнь в обществе, исповедь знатной дамы».

— Ученые труды.

— «Пятьдесят глав с примечаниями в каталоге кораблей». «Метрические новшества в мимиамбах Герода». «Бессознательный символизм в первой книге Евклида». «Пролегомены в исследовании остаточных пустяков».