Отец страшно мной гордился. Когда мы с Сергеем начали выигрывать чемпионаты, он стал менее строгим, хотя временами не мог удержаться и начинал критиковать наши костюмы: «Мне кажется, этот цвет не годится». Но я уже не воспринимала его слова так серьезно, как раньше. У меня были тренеры, хореограф и мой Сергей — они говорили мне, что с их точки зрения хорошо, а что не очень. Но отец — артистическая натура, и он чувствовал, что должен высказать свое мнение, которое у него всегда имелось. Мне просто приходилось с этим мириться.

Отпраздновать получение нами золотых медалей мои родители решили у своего приятеля — Егора Губы, жившего на Волге, в двух с половиной часах езды на машине от Москвы. Он всегда был рад гостям. Летом он возил нас к запруде на реке, где мы купались и катались на водных лыжах. Если нам хотелось порыбачить, он ставил сети, куда заплывали карпы и щуки, блестящие и серебристые, а иногда и окуни.

Мы провели у Егора четыре или пять дней, катались на мотосанях, ходили в его баню, отдыхали, разговаривали и подолгу сидели за столом. Однако нужно было возвращаться в Москву и снова приступать к тренировкам, пришла пора готовиться к чемпионату мира в Будапеште. У меня тогда возникло очень необычное чувство: мы совершили нечто особенное, эмоционально я была опустошена и не могла себе даже представить, как снова выйду на лед.

Олимпийский сезон — сложное время, многие спортсмены после Игр переживают тяжелый период, который длится год, иногда два. Кажется, что тебя сбили с ног и ты не можешь подняться.

Когда мы приехали в Будапешт, я заболела гриппом. Меня тут же начали пичкать лекарствами и поить теплым молоком. А во время соревнований, когда мы катали произвольную программу, я упала при исполнении тройного выброса. Не смогла как следует приземлиться. А Елена Валова и Олег Васильев катались просто здорово и в третий раз победили.

Я за них порадовалась — несмотря на то что ужасно расстроилась из-за своего промаха, — ведь это было их последнее соревнование в любительском спорте. Елена от счастья смеялась и плакала одновременно. Она была очень волевым человеком, перед каждым соревнованием ей приходилось крепко бинтовать ногу, и она выступала, сражаясь не только со своими соперниками, но еще и с болью.

Мне запомнилась последняя тренировка перед выступлением женщин в произвольной программе. Деби Томас и Катарина Витт катались под одну и ту же музыку, из «Кармен». Катарина после победы на Олимпийских играх была в великолепной форме и так спокойна и уверена в себе, что захватила фотоаппарат и попросила кого-то ее сфотографировать. А потом она сделала то, что поразило меня до глубины души.

Когда заиграла музыка для Деби, Катарина начала под нее кататься. Она делала движения из своей программы под музыку Деби, и все только на нее и смотрели: судьи, другие фигуристы, тренеры. Деби не знала, как ей поступить. У Катарины был такой вид, словно она хотела сказать: «Сейчас я в настроении немного покататься, и мне наплевать, что обо мне подумают другие». Она выполнила тройной риттбергер, хотя в ее программе такого элемента не было. Конечно же, вести себя так некрасиво, и я сочувствовала Деби. Но ведь это спорт, а Катарина самая настоящая чемпионка во всем, даже в образе мышления. Она умеет выигрывать, и с моей точки зрения, Витт завоевала свою золотую медаль именно тогда, во время той тренировки.