Но едва заиграла музыка Малера и я выкатилась на затемненную арену, все печальные мысли меня оставили. Зажглись прожектора, люди начали аплодировать, и меня вдруг охватили чувства, которых мне никогда не приходилось испытывать раньше. До этого я беспокоилась, что осталась одна, что я такая маленькая и меня никто не увидит. Теперь же я ощутила себя большой, огромной, словно заполнила собой всю ледовую арену.

Когда зрители зааплодировали в начале программы, я подумала, что мне следовало бы остановиться. Я хотела поблагодарить их за то, что они собрались здесь со всех концов страны, со всего мира, чтобы вспомнить о Сергее. Но мои ноги продолжали двигаться. И я подумала: «Нельзя останавливаться, иначе я потеряю свое волшебство и могущество».

Я просто делала то, что приказывали мне мои ноги. И прислушивалась к Сергею. Словно вдруг овладела двойной властью. Никогда еще я не чувствовала в себе такой силы, такой энергии. Я только начинала исполнять какое-то движение, как кто-то заканчивал его за меня. В голове у меня не осталось ни единой мысли. Все сосредоточилось в моем сердце, в моей душе.

Больше я никогда не смогу откатать эту программу так хорошо. Да и не захочу. Это было нечто особенное, и я не уверена, что Сергей поможет мне во второй раз.

Я закончила и не смогла сдержать нахлынувших чувств. Я видела Дашу, мать Сергея, видела людей, аплодировавших мне стоя. Я была счастлива, но слезы сами полились из глаз. Я не хотела плакать, ведь мы собирались вспомнить лучшие годы Сергея, проведенные нами вместе. Но есть чувства, над которыми ты не властен. И другие фигуристы тоже плакали. Они гордились мною. Мне так хотелось обнять каждого из них. И еще я хотела обнять Марину, которая стояла у кромки льда, чтобы я знала, куда мне возвращаться. Она сказала, что будет ждать до тех пор, пока я ее не замечу, а потом уйдет. Но не смогла.

В конце моего номера Марина выглядела очень, очень печальной — и измученной. И я подумала: «Значит, я хорошо каталась».

Потом ко мне подошла Дарья и спросила:

— Мама, а почему ты закрывала лицо руками, когда каталась?

Таким образом я показывала Богу и людям, как мне больно из-за того, что он забрал Сергея.

Тебе это не понравилось? — спросила я у дочери.

— Нет, — ответила она.

— Ладно. — Я улыбнулась, обнимая ее. — Я больше никогда не буду так делать.

Марина не обсуждала со мной второй мой выход в финале. Лишь попросила быть красивой и сделать все так, чтобы Сергей улыбнулся.

— Постарайся кататься, словно ты говоришь Сергею спасибо за то, что он был твоим мужем, другом и партнером. Словно хочешь, чтобы он запомнил тебя красивой. Обещай ему, что никогда его не забудешь. Поблагодари за то, что он разделил свою жизнь с тобой.

Когда я снова вышла на лед, то уже не чувствовала в себе прежней мощи, зато успокоилась, была счастлива, даже радовалась тому, что происходит.

Первым на льду появился Скотт и пригласил остальных фигуристов присоединиться к нему. Они были в белых костюмах — все выглядело таким чистым, непорочным и прекрасным. Потом я прокатилась мимо них, словно обращаясь с просьбой: «Покажите мне, какими были Катя и Сергей».