– Да никто на меня не напал… Просто я подралась…

– Как это – подралась? С кем подралась?

– С Настькой, с кем еще! Я и хотела с ней подраться и потому оделась первая, подождала ее у школы и толкнула в сугроб! И рюкзаком еще отколошматила! И она меня потом тоже… Вот куртку порвала, видишь? И шапку я в сугробе потеряла…

– Даш, ну как же так? Ты что это, Даш? Сроду никогда ни с кем не дралась, что это вдруг?

– Да я и не собиралась, мам! Она же сама, Настька… Она все перемены меня доставала… Знаешь, как она меня дразнила, мам?

– И как же?

– «Уголовница», вот как! Она говорит, мой папа уголовник, а я – уголовница! И все надо мной смеялись, вот… А еще Настькина бабушка видела, как я ее в снег у школы толкнула и что мы дрались… Сказала, что к директору школы пойдет на меня жаловаться… Да только пусть идет, вот! Потому что я… Я им скажу, что мой папа вовсе не уголовник… Что он… что он самый хороший… Самый-самый…

Дашенька не выдержала, разрыдалась. Из комнаты прибежал Мотя, следом за ним Мишенька. Увидев рыдающую сестру, Мишенька и сам стал рыдать за компанию, да так, что Мотя перетрусил, поджал хвост и убежал обратно в комнату.

Лидия Васильевна с испугом глянула на Варю… Показалось, та вот-вот упадет в обморок. Обняв Дашу, Варя шептала вмиг побелевшими губами:

– Не плачь, не плачь… И правильно, что подралась, и молодец… Наш папа самый лучший, это правда, Дашенька, ты молодец… Я тебя не буду ругать, не бойся, потому что ты правильно поступила! Я горжусь тобой, доченька!

– Но тебя же… тебя же… к директору вызовут, мам! Он же тебя ругать будет! – с трудом проговорила Даша сквозь слезы.

– Да пусть ругает, подумаешь! Я не боюсь, Даш! Зато я знаю, что ты у меня молодец! Ну все, все, не плачь больше, пожалуйста… Видишь, и Мишка вслед за тобой в рев ударился…

– Да, мама права! – решила прекратить эту слезную какофонию Лидия Васильевна. – Все, прекратили плакать, быстренько успокаиваемся! Варя, раздень Дашу, в ванной умой! Мотя, ты где? Ты почему убежал, Мотя? Иди сюда, будем с тобой Мишеньку утешать… Погоди, у меня ж в сумке эти лежат… Как эти бебехи называются, забываю все время? Яйца шоколадные с игрушкой внутри! Погоди, Мишенька, сейчас достану…

Мишенька очень быстро утешился «бебехами», засопел, сколупывая блестящую обертку. Мотя крутился рядом, совал любопытный нос Мишеньке в руки. Вскоре из ванной вышли и Варя с Дашей.

– Пока мультики посмотри́те, скоро ужинать будем… – предложила детям Варя, включая телевизор. – Там очередную серию про черепашек-ниндзя показывают…

Уже на кухне, повернувшись от плиты, Варя спросила у Лидии Васильевны тихо:

– Ну вот откуда, откуда эта Настя узнала, а? Ну как же так-то? Значит, и родители ее знают… И все знают…

– Ну знают, допустим. И пусть знают. А ты не обращай внимания, и все!

– Да ведь затравят девчонку… Дети такие жестокие в этом возрасте…

– Не затравят. Ты же видишь, Даша не даст себя в обиду. А с другой стороны – это и тебе урок… Теперь ты понимаешь, что надо обязательно что-то делать? Бороться как-то – понимаешь?

– Да… Да, понимаю. Вы правы, Лидия Васильевна. Господи, что бы я без вас делала, не знаю… До сих пор не пойму, за что мне такая помощь в вашем лице? Наверное, Бог услышал мои молитвы… Хотя я ведь ни одной молитвы так и не вспомнила, просто просила Его помочь, и все. Отчаянно просила, из последних душевных сил…