Выйдя из заброшенки, я тут же рванула вперёд, как мне показалось туда, где могла быть дорога.

Я побежала со всех ног, сильно припадая на одну ногу.

Боль простреливала страшная, но закусив губу, глухо постанывая, я бежала, ожидая в любой момент услышать звук выстрела и ощутить удар пули в спину или затылок.

На бегу я петляла, понимая, что это единственный мой шанс, это реальная возможность спастись.

Я смотрела только вперёд, опасаясь оглядываться.

К моему сожалению, впереди был только пустырь, улицы с заброшенными домами, свалки и больше ничего! И никаких признаков жизни.

Чёрт! Да где же я?! Куда меня притащили эти недоумки?!

Я стала уставать. Лёгкие горели огнём. В правом боку закололо, что невозможно вздохнуть. Тряпки на ногах расползлись, и теперь я снова была босая. Пока брела, поранила ступни, а ушибленная нога сильно распухла и стала багрово-синюшного оттенка.

Остановившись, шумно дыша, мне вдруг показалось, что я слышу позади топот преследующей меня троицы.

Медленно обернувшись, никого не увидела.

На краткий миг во мне поселилась надежда. Но вскоре она угасла.

Хромая заковыляла дальше и вскрикнула, когда что-то с силой ударило меня сзади по ногам, и я рухнула на землю, как подкошенная. Проехала вперёд по гравийно-грязной земле, обдирая колени, ладони и подбородок.

Перевернувшись, увидела, что надо мной возвышается виконт Кристиан Лейфс.

К нему приближались Билл и Гортензия.

– Как мило, – произнёс виконт, противно улыбаясь и возвышаясь надо мной. – Всё-таки сбежала.

Потом он посмотрел на своих товарищей и победно воскликнул:

– Вы двое проиграли спор!

Билл и Гортензия приблизились, и Билл сплюнул рядом со мной и проговорил:

– Какая упрямая! С тобой одни хлопоты, писательница!

– Скорее бы её прикончить, – со злобой в голосе процедила Гортензия. – И будешь ты, Маргарита, мертвее мёртвого.

Сильная рука Билла схватила меня за волосы. Он рывком поднял меня и бросил Кристиану. От унижения и боли я вскрикнула.

– Она не образумится, – произнёс Билл. – Бери её, Крис, несём обратно и вырубаем. Пусть валяется до полуночи, как положено любой порядочной жертве.

Виконт забросил меня к себе на плечо. От боли в рёбрах я застонала. Плача и трясясь от страха, нашла в себе мужество и начала молотить кулаками по спине виконта, но он словно не чувствовал ничего и вскоре я выдохлась.

Висеть головой вниз и лежать на плече – очень неудобно, больно и выматывающе.

Тихонько плача и поскуливая, я вновь оказалась на жертвенном алтаре, хорошо связанная по рукам и ногам.

Билл уставился на меня и сказал с долей уважения:

– А с тобой не так-то легко справиться, писательница. Упрямая.

Наблюдая за троицей, я сглотнула, боясь издать хоть звук.

Кристиан проверив мои новые верёвочные оковы, произнёс с усмешкой:

– Надеюсь, ты не станешь больше вырываться и выбираться. Советую больше не рисковать, а то мы отрежем тебе и руки, и ноги.

Это конец.

Я ничего не собиралась больше предпринимать. И не собиралась вымаливать свободу. Бесполезно. Всё бесполезно. Приму судьбу как должное. Может, такова моя участь, прописанная кем-то свыше?