— Да тебя всё бесит. Ты с детства меня своими запретами изводил: то я не то надела, то причёска херня, или же накрашусь — умоешь. Ваня, сколько можно меня доставать своими придирками?!

— Ты была соплячкой, чтобы носить боевую раскраску. Более того, ты в улучшении себя не нуждалась никогда. Так что считай это заботой.

— Тиранией.

— Пусть так, — произносит он глухим голосом, уставившись на мою грудь. А взгляд при этом… б-р-р. От него мурашки по коже.

Ой, и не нравится мне это…

— Вань… — дрогнувшим голосом пытаюсь его привлечь внимание. Он шумно втянул воздух и поднял на меня полный боли взгляд. — Всё в порядке?

Не… я, конечно, понимаю, что сидя связанной интересоваться о самочувствии у виновника этого беспредела — весьма странно. Но это же мой Ваня, он никогда бы не причинил вред. Был бы другой мужчинка, я бы не пыталась убежать, а вырубила его без зазрения совести, а вот Малиновского не могу. По двум причинам, первая: этот гад где-то отточил своё мастерство в рукопашном бою, причём основательно так… Неприятный сюрприз. Вторая: рука бы не поднялась на него, он же как родной. Малиновский же прикрыл глаза и, сжимая кулаки, пытается побороть своё внезапно появившееся желание. Женщины, что ли, у него давно не было? Возможно. Иначе как объяснить его постоянные намёки… Да какие там намёки — он прямым текстом говорит, что хочет интимной близости со мной! Только не будет этого, я не гожусь в партнёрши для экстренного снятия напряжения. Мне чувства нужны, любовь… Да уважение, в конце концов! А не его: «Мира, мать твою, делай, как я говорю!» Раньше он с нежностью ко мне относился, словно я фарфоровая статуэтка, но только мне исполнится четырнадцать лет, Ивана как подменили.

— Я в норме… — всё тем же глухим голосом отвечает и начинает снимать пиджак.

— Ваня, ты чего это задумал?! — заголосила я. Он покачал головой, и с осуждением смотря на меня, бросил снятый пиджак на капот.

— Не в том направлении думаешь, мелкая извращенка… — у меня даже челюсть отвисла от столь несправедливого обвинения. — Рот закрой, комар залетит… — рукой поставил на место порядком отвисшую часть моего лица. — Давай наручники сниму, хватит с тебя сегодня экстремальных тренировок, — приближается ко мне и, пристально смотря в глаза, заводит свои руки за мою спину. Я даже дышать перестала, насколько это был интимный жест. — Ну вот и всё, — отстраняется, я тут же прикрыла рубашкой оголённую грудь, Ванька, увидев, усмехнулся. — Посиди тут, я сейчас сумку твою принесу. — Только он отвернулся и сделал шаг, я не выдержала.

— Вань, что значит, это тренировка была? — опешила я от его слов. Он резко повернулся, как-то обречённо посмотрел на меня.

— Мир, не при таких обстоятельствах у нас будет первый раз… — только я собралась возразить, он перебил: — Будет, это вопрос времени. О единственном прошу, не виляй больше так соблазнительно задом, я же не железный, могу сорваться.

— Ты меня забыл спросить, хочу ли я этого! — взорвалась я, сидя голым задом на капоте, хорошо, что ткань юбки прикрывает перед. Иван, ничего не сказав, направился за моей сумкой. Когда он вернулся, всё так же молча поставил её на капот, подошёл ко мне и, расставив руки с двух сторон возле меня, пристально смотря в глаза, выдал: