Стас постоял ещё минуту, глядя им вслед, вышел на середину Владимирского тракта, повернулся лицом к городу, сел, скрестив ноги, и закрыл глаза.

Тишина октябрьской ночи нарушилась приближающимися звуками шагов. Идущих было много. Десятка два или больше. Их топот перемежался разговорами и смехом. Скрипели телеги, фыркали лошади. Шли не спеша, не таясь, без опаски.

— Смотри-ка, — раздалось за спиной, метрах в пятнадцати. — Это что ещё за хрен с горы?

Шаги стихли. Перед Стасом в овале света возникла его собственная тень.

— Эй! Козлина! Чего расселся посреди дороги?

— Слышь, обмудок! К тебе обращаются!

— Молчать, — спокойно и вкрадчиво произнёс знакомый голос. — Наёмник?

— Да, — ответил Стас, не оборачиваясь.

— У тебя хороший автомат.

— Самый лучший.

— И я его уже видел. Моя фамилия — Звягинцев.

— Я знаю.

— И обещание моё не забыл?

— Помню.

— Что ж, тогда пора платить.

— Пора.