Путешественники вышли из пещеры.

— Настоящее мамаево побоище! — сказал Иван Гермогенович, пробираясь между мертвыми мухами.

Валя старательно обходила трупы, искоса поглядывая на них. Хотя мухи были мертвые, но… все-таки уж лучше держаться от них подальше.

— Стойте! — закричал вдруг Карик.

Профессор и Валя быстро оглянулись.

Карик стоял около большой мухи, которая лежала, широко раскинув крылья.

— Что ты, Карик?

— Смотрите, — ответил Карик, приподнимая обеими руками прозрачное крыло мухи. — Парус! Понимаете?

— Понимаю! Конечно, понимаю! — обрадовался Иван Гермогенович.

Он подошел к мухе и, пошевелив ее гремящее крыло, сказал:

— Прекрасный выйдет парус! Воспользуемся!

Вытащив из-за пояса острый камень, профессор взобрался на муху и сильным ударом отсек крыло.

Крыло упало к ногам Карика.

— Одного мало, — сказал Карик, поднимая и рассматривая его. — Этого хватит только на кливер. А нам ведь нужны паруса и для грот-мачты.

— Что ж, можно и для грот-мачты, — сказал профессор.

И принялся ловко отсекать острым камнем гремящие крылья и сбрасывать вниз. Ребята складывали их в кучу. Наконец Карик сказал:

— Пожалуй, хватит!

Они уложили крылья стопкой одно на другое, как укладывают листовое железо.

Профессор привязал к самому нижнему крылу веревку и, перекинув ее через плечо, потянул за собой тяжелый груз к берегу.

— Вот видите, — говорил весело Карик, придерживая крылья руками, — уж я — то знаю, какие паруса нужны. Я как только увидел эти крылья, так сразу понял, что с ними надо делать!

— Ладно, ладно! — посмеивался Иван Гермогенович. — Расхвастался! Придерживай-ка получше крылья, не то мы растеряем половину по дороге.

С большим трудом путешественники дотащили тяжелую кладь до берега.

В тихой гавани покачивался на приколе славный “Карабус”.

Его изогнутый нос отражался в тихой, спокойной синей воде. Низкие борта лежали почти на одном уровне с поверхностью озера. Вокруг высокой мачты стояли белые бочки с медом.

— Настоящий корабль, — сказал Карик, — только парусов не хватает.

— А вот сейчас и паруса будут! — отозвался Иван Гермогенович.

Перетащив мушиные крылья на корабль, путешественники приступили к его оснастке.

Карик взобрался на мачту.

— А ну-ка, давайте сюда крылья и веревки! — крикнул он сверху.

Работа закипела.

Профессор подавал Карику крылья, а Карик привязывал их к мачте одно над другим, и скоро грот-мачта покрылась прозрачными парусами-крыльями.

В крыльях зашумел ветер. Паруса “Карабуса” задрожали. И вдруг кол, на который была накинута веревка, затрещал и переломился.

— Ой! — крикнула Валя.

Иван Гермогенович, не говоря ни слова, прыгнул в воду.

— Что случилось? — спросил сверху Карик.

Но ему никто не ответил. Просунув голову между крыльями, он увидел профессора, который стоял по пояс в воде и, побагровев от натуги, подтягивал корабль к берегу.

— Отвязалась? — спросил Карик.

— Да нет! Это оса перегрызла кол!

От удивления Карик даже сполз с мачты на палубу.

— Оса? — спросил он. — Что же она, дура, что ли, чтобы палки есть?

— Вовсе нет, — сказал Иван Гермогенович, наматывая пойманную веревку на толстый пень. — Палок оса не ест, но они нужны ей для приготовления бумаги, а бумага нужна осам для постройки гнезда.