Наконец доктор вынул термометр изо рта Камберленда, старик заговорил, не поднимая опущенные веки, словно даже это усилие потребовало бы от него слишком большой концентрации воли.

— Сегодня нет лихорадки, док?

— Вы чувствуете себя чуть лучше? — спросил Бирн.

— Ничего не чувствую. Но мне не жарко. Скорее, немного холодно.

Доктор Бирн, нахмурившись, взглянул на термометр, а затем стряхнул ртуть.

— Нет, — признал он, — жара нет.

Джо Камберленд чуть приоткрыл глаза и уставился на Бирна:

— Вы недовольны, док?

Доктор Бирн относился к представителям безжалостной современной школы, полагавшей, что пациенту следует открывать правду.

— Да, — ответил он.

— Гм-м! — пробормотал старик. — А что тут плохого?

— У вас неровный и слабый пульс.

— Я испытываю слабость с тех пор, как повидал Дэна Барри вчера вечером, — согласился Камберленд. — Но новости, принесенные Кети, поставят меня на ноги. Она удержала его здесь, приятель. Вы только подумайте!

— Именно об этом я и думаю, — холодно произнес Бирн. — Ваша последняя беседа с ним едва не… убила вас. Если вы еще раз встретитесь с ним, я умываю руки и снимаю с себя всякую ответственность. После его появления вы сразу почувствовали себя лучше. На самом деле я полагаю, что вам показалось, будто стало лучше, как телесно, так и душевно. Но подобная иллюзия не может продолжаться долго. Всего лишь ложный стимул, а когда первые эффекты прошли, вы остались в прежнем состоянии. Мистер Камберленд, вам не следует больше видеться с ним.

Но Джо Камберленд только рассмеялся:

— Жизнь не стоит такой цены. Даже половины!

— Я не в силах больше ничего поделать. Только посоветовать, — так же сдержанно ответил Бирн. — У меня нет права приказывать.

— Малость раздражены, док? — спросил старик. — Ладно, сэр, я знаю, что мне недолго осталось. Господи, парень, я ощущаю себя угасающим, словно пламя в лампе, когда заканчивается масло. И чувствую, как жизнь мечется во мне, словно огонь в камине. Но послушайте меня. — Он протянул длинную костлявую руку к доктору и подтянул поближе к себе, его глаза остались серьезными. — Я должен дожить до того дня и увидеть их, стоящих передо мной рука в руке, док!

Рэндалл даже в этом неясном свете изменился в лице. Он медленно провел пальцами по лбу:

— Вы ожидаете их увидеть?

— Ничего не ожидаю. Я только надеюсь!

Вся горечь сердца Бирна поднялась к горлу.

— Это будет странная пара, если они поженятся… Но они не поженятся.

— Ха! — воскликнул Камберленд и приподнялся, опираясь на трясущийся локоть. — Что такое?

— Ложитесь! — приказал доктор и уложил ранчеро на подушки.

— Что вы имеете в виду?

— Это будет длинная история — научное объяснение.

— Док, в том, что касается Дэна, я проявляю больше терпения, чем Иов.

— Говоря вкратце, я докажу вам, что в вашем Дэне Барри нет никакой тайны.

— Если вы сумеете доказать, док, то вы более великий человек, чем я думал о вас! Начинайте!

— В первобытные времена, — произнес Рэндалл Бирн, — человек был очень близок к тому, что мы называем низшими животными. В те дни он не мог окружать себя искусственной защищающей средой. Он полагался только на силу своего тела. Его мускулатура и органы чувств в связи с этим развивались намного лучше, чем у современного человека. Поскольку в те незапамятные времена, даже когда человек спал, его уши оберегали его от тысячи смертельных врагов, каждый из которых по силе значительно превосходил его, а глаза и нос предостерегали от опасности. Так как современный человек нарастил свой мозг за счет своего тела, изменилось само качество его мускулов, а слух и зрение заметно притупились.