– Это не важно, – ответила Ронда, уставившись на свои кроссовки.

– Конечно, это важно. И ты заслуживаешь объяснения. Я совершил ошибку. Ты же застала меня врасплох. Но я не собираюсь ее повторять. Ты меня понимаешь?

– Не совсем, – пробормотала Ронда.

– Что ты не понимаешь?

– Как ты можешь быть женат на двух женщинах сразу? – сказала Ронда.

– Я не женат на двух женщинах. Я женат на твоей матери. И я собираюсь и дальше оставаться ее мужем.

– Но ты был женат на Агги.

Клем полез в карман рубашки и достал сигарету.

– Да, был, – согласился он. – Когда-то я был женат на Агги. Давным-давно. До того, как встретил твою мать.

– Мама знает?

– Конечно.

– Почему ты не сказал мне?

– Ждал, когда ты повзрослеешь и сможешь меня понять. И вот теперь ты все знаешь.

Но Ронда не понимала. Она не понимала, как можно жениться на одной женщине, а затем на другой? Как только люди поженились, брак должен быть вечным. Если она выйдет замуж за Питера, то сделает все для того, чтобы так и было. Но теперь Ронда не была уверена, что сможет выйти за него замуж, потому что внезапно поняла: то, что его мать и ее отец когда-то были женаты, делает их в какой-то степени родственниками. У Ронды закружилась голова. Ей пришлось срочно выйти из отцовского кабинета.

– Я опаздываю на репетицию, – сказала она отцу.

– Не знал, что вы репетируете после ужина, – ответил отец.

– Питер говорит, что начальная сцена все еще не готова, поэтому мы будем работать над ней, – солгала она.

Теперь настала очередь Клема кивнуть. Ронда оставила его в кабинете, во вращающемся кресле, глядящим в глаза морякам на подводной лодке, которые шли ко дну, знали они об этом или нет.

Когда Ронда подбежала к сцене, она была готова поспорить, что в воздухе витает запах табачного дыма с вишневым ароматом. Под полом раздался приглушенный шорох. Ронда крадучись поднялась на сцену, прошлась на цыпочках и быстро распахнула крышку люка, чтобы застать Питера врасплох. Увы, она вспугнула их обоих. Там, в яме, Питер был вместе с Ток. Ронда успела заметить, как он целует их «крокодила».

Получается, что слухи о лесбийских наклонностях были беспочвенны.

Шляпа Ток сползла на затылок, и шнурок впился ей в горло. Ее пневматический пистолет был приставлен к земляной стене, рядом, все еще дымясь, лежала трубка Питера.

Питер отстранился от Ток, но та, когда Ронда посмотрела вниз, не стала убирать руки с его плеч.

– Мы обсуждали некоторые детали пьесы. Например, как должен войти крокодил, – пояснил Питер. Вид у него был слегка растерянный, но ничуть не пристыженный. Он даже не попытался стряхнуть со своего плеча руку Ток. Та лишь улыбнулась.

Лицо Ронды пылало, руки болели от того, что пальцы были слишком крепко сжаты в кулаки и ими ужасно хотелось кому-нибудь врезать. Но Ронда никогда не была бойцом и знала: ей не по силам тягаться с Гретой Кларк. У той есть песок, чтобы бросать им в глаза, стрелы и пневматический пистолет. Ронде хотелось ударить Питера, но что, если он вышвырнет ее из постановки?

Мысль о том, что она не сможет сыграть роль Венди, напугала Ронду почти так же, как и мысль лишиться Питера, уступив его Грете. И Ронда безвольно опустила руки.