На третий день после прекращения лихорадки д’Арно Тарзан написал записку, спрашивая его, чувствует ли он себя достаточно окрепшим, чтобы его можно было отнести в хижину. Тарзан так же сильно стремился туда, как и д’Арно: ему так хотелось снова увидеть Джен Портер! Ему было нелегко оставаться с французом все эти дни, когда все его существо рвалось к маленькому домику у моря. Д’Арно, только и желавший этого, написал:

Тарзан засмеялся.

— Чепуха, — сказал он, и д’Арно тоже громко засмеялся, услыхав от Тарзана это слово, которое сам так часто употреблял.

Они отправились в путь, и д’Арно так же, как и Клейтон, и Джен Портер, изумился поразительной силе и ловкости обезьяны-человека.

Далеко за полдень добрались они до открытой поляны, и когда Тарзан спустился на землю с ветвей последнего дерева, сердце его громко стучало в груди в ожидании встречи с Джен Портер. Но возле хижины не было заметно никого, и д’Арно недоумевал, увидев, что ни крейсера, ни «Арроу» нет в бухте.

Вокруг не было ни души, и чувство одиночества передалось обоим мужчинам, направлявшимся к хижине. Оба молчали, но еще до того, как открыть дверь, знали уже, что они найдут за нею. Тарзан поднял щеколду, и тяжелая дверь повернулась на деревянных петлях. Хижина была пуста!

Мужчины посмотрели друг на друга. Д’Арно понял, что товарищи считают его мертвым, Тарзан же подумал только о женщине, которая с любовью целовала его, а потом бежала, пока он оказывал услугу одному из ее спутников!

Великая горечь затопила его сердце. Он скроется в джунгли и вернется к своему племени. Никогда не захочет он вновь увидеть кого-либо из своей породы и не зайдет больше в хижину. Он навсегда оставит ее вместе с безумной надеждой, которую он здесь вскормил, надеясь найти собственный род и сделаться человеком среди людей.

А француз? А д’Арно? Что ж! Пусть идет он своей дорогой, как и Тарзан. Видеть его Тарзан больше не желает. Он хочет одного — бежать, бежать от всего, что может напомнить ему Джен Портер!

Пока Тарзан стоял на пороге, погруженный в свои мысли, д’Арно вошел в хижину. Он увидел, что в ней значительно прибавилось вещей. Немало предметов оказалось тут с крейсера — походная кухня, посуда, ружье и значительное количество патронов, консервы, одеяло, два стула, койка, несколько книг и журналов, большей частью американских. «Они намерены вернуться», — подумал д’Арно.

Он подошел к столу, который столько лет тому назад смастерил Джон Клейтон в виде пюпитра, и увидел на нем две записки, адресованные Тарзану из племени обезьян. Одна была подписана твердым мужским почерком, другая, запечатанная, — женской рукой.

— Здесь есть два послания вам, Тарзан! — крикнул д’Арно, обернувшись к двери, но его спутник исчез.

Д’Арно подошел к двери и выглянул. Тарзана нигде не было видно. Д’Арно громко позвал его, но не получил ответа.

— Проклятье, — воскликнул д’Арно, — он бросил меня! Я это чувствую. Он вернулся в джунгли и оставил меня одного.

И вдруг он вспомнил взгляд Тарзана, вошедшего в пустую хижину, — такой взгляд бывает у раненого оленя. Тарзану был нанесен жестокий удар. Д’Арно это было совершенно ясно. Но почему? Он не мог понять.