Потеряв всякую надежду, французы стали готовиться к ночевке в деревне. Пленных собрали в трех хижинах, где их сторожил усиленный караул. У запертых ворот были поставлены часовые, и весь поселок погрузился в сонную тишину, нарушаемую лишь плачем туземных женщин о своих погибших.

На следующее утро экспедиция двинулась в обратный путь. Моряки хотели сжечь поселок дотла, но потом отказались от этой мысли и не взяли с собой пленных. Имея крышу над головой и палисады для защиты от диких зверей, они получили шанс выжить.

Было очень поздно, когда отряд дошел до хижины на берегу. Его встретили печально-торжественно, мертвые и раненые, заботливо размещенные на шлюпках, были осторожно отвезены на крейсер.

Клейтон, изнуренный пятидневной трудной ходьбой по джунглям и двумя схватками с черными, вошел в хижину, чтобы поесть и отдохнуть на сравнительно удобной постели из трав.

У дверей стояла Джен Портер.

— Бедный лейтенант! — сказала она. — Нашли ли вы хоть след его?

— Мы опоздали, мисс Портер, — ответил он печально.

— Говорите мне все! Что с ним случилось?

— Не могу, мисс Портер! Это слишком ужасно.

— Неужели они пытали его? — прошептала она.

— Мы не знаем, что они делали с ним перед тем, как убили, — ответил Клейтон с выражением жалости на измученном лице, делая ударение на «перед тем».

— «Перед тем», как они убили его? Что вы хотите сказать? Они не?.. Они не?.. — Она подумала о том, что Клейтон сказал о вероятных отношениях лесного человека с этим племенем, и не могла произнести ужасного слова.

— Да, мисс Портер, они — каннибалы, — сказал он почти с горечью, потому что и ему пришла в голову мысль о лесном человеке, и странная беспричинная ревность, испытанная им два дня тому назад, снова охватила его. И с внезапной грубостью, столь же чуждой Клейтону, как вежливая предупредительность чужда обезьяне, он сгоряча сказал: — Когда ваш лесной бог ушел от вас, он, наверное, торопился на пир.

Об этих словах Клейтон пожалел еще раньше, чем договорил их, хотя и не знал, как жестоко они уязвили девушку. Его раскаяние относилось к тому безосновательному вероломству, которое он проявил по отношению к человеку, спасшему жизнь каждому из них и ни разу не причинившему никому из них вреда.

Девушка гордо вскинула голову.

— На ваше утверждение мог бы быть один подходящий ответ, мистер Клейтон, — сказала она ледяным тоном, — и я жалею, что я не мужчина, чтобы дать вам такой ответ. — Она быстро повернулась и ушла в хижину.

Клейтон был медлителен, как истый англичанин, так что девушка успела скрыться прежде, чем он успел сообразить, какой ответ дал бы мужчина.

— Честное слово, — сказал он грустно, — она назвала меня лгуном! И мне сдается, что я заслужил это, — добавил он задумчиво. — Клейтон, мой милый, я знаю, что вы утомлены и издерганы, но это не причина быть ослом. Идите-ка лучше спать!

Но прежде чем лечь, он тихонько окликнул Джен из-за парусиновой перегородки, желая извиниться. Однако с таким же успехом он мог бы обратиться к сфинксу! Тогда он написал записочку на клочке бумаги и просунул ее под перегородку.