Далинар потер подбородок. Большинство слов в письменной речи были такими же, как и в разговоре, но небольшие дополнения, которые не читались вслух, изменяли контекст. И это не учитывая подстрочных примечаний – скрытого комментария от автора. Навани с некоторым смущением объяснила, что его никогда не зачитывают мужчине, который попросил о чтении.

«Мы отняли у женщин осколки, – размышлял он, разглядывая клинок, что висел на стене над столом. – А они лишили нас грамотности. Интересно, кто остался в выигрыше?»

– А ты подумал, – спросила Навани, – как Кадаш и остальные ревнители отреагируют на то, что ты научился читать и писать?

– Меня уже отлучили от церкви. Они не смогут сделать больше.

– Они могут уйти.

– Не думаю, что они так поступят. На самом деле я надеюсь… что смогу достучаться до Кадаша. Ты видела его на свадьбе? Он читал писания древних богословов, пытаясь найти обоснования для современного воринизма. Он не хочет мне верить, но скоро у него не останется другого выхода.

Навани взглянула на него скептически.

– Вот, – указал Далинар. – Как мне выделить слово?

– Вот такими пометками, выше и ниже слова, которое хочешь подчеркнуть.

Он благодарно кивнул, опустил перо в чернила и переписал тот текст, что показал Навани, внеся нужные изменения.

Самые важные слова, которые может сказать человек: «Я способен на большее». Не каждый понимает значимость этих слов. Я человек и понимаю, поэтому я их сказал.

В древнем кодексе Сияющих рыцарей говорится: «Путь прежде цели». Некоторые могут сказать, что это обыкновенная банальность, но все не так просто. Во время путешествия придется столкнуться с болью и неудачами. Следует принять, что нам предстоят не только шаги, которые ведут вперед. Есть еще моменты, когда мы спотыкаемся. Испытания. Осознание того, что близится провал и мы причиним боль окружающим.

Но если мы остановимся, если примем человека, в которого превращаемся, когда падаем, путешествие закончится. Тогда неудача станет нашей целью.

Любить путешествие означает не принимать такой конец. Я убедился на собственном болезненном опыте, что самый важный шаг, который человек может сделать, – это всегда следующий.

Уверен, некоторые почувствуют угрозу от этого текста. Другим он подарит свободу. Большинство просто сочтет, что его не должно существовать.

Мне все равно нужно было это написать.

Он откинулся на спинку стула, довольный. Похоже, открыв эту дверь, Далинар вошел в новый мир. Он мог прочитать «Путь королей». Мог прочитать биографию Гавилара, которую написала племянница. Мог записать собственные приказы, чтобы люди им следовали.

Самое главное, он мог записать это. Свои мысли. Свою боль. Свою жизнь. Далинар посмотрел в ту сторону, где Навани положила стопку чистых листов, которые он у нее попросил. Слишком мало. Несоизмеримо мало.

Далинар макнул перо в чернила.

– Ты не могла бы снова закрыть балконные двери, мое светсердце? Солнечный свет отвлекает меня от другого света.

– Другого света?

Он рассеянно кивнул. Что дальше? Князь поднял взгляд на знакомый осколочный клинок. Широкий, как и его хозяин, – и толстый, каким он бывал время от времени, – с крючком на конце. Это был лучший символ одновременно его чести и его позора. Меч должен был принадлежать Камню, мостовику-рогоеду. Тому, кто убил Амарама и заполучил его вместе с еще двумя осколками.