– А вот помню. Ты сказал, что любишь меня. Наверное, хочешь теперь забрать свои слова обратно?

– Хочу их повторить. Я тебя люблю, – произнес он, глядя Зое в глаза.

– Это пройдет… – вырвалось у нее.

– Ты мне не веришь, – усмехнулся он.

– Верю. Но это все равно пройдет, – упрямо возразила Зоя.

– Какая же ты невыносимая… – со смешной гримасой произнес он и театрально вздохнул: – Ну надо же мне было влюбиться в такую упертую, вредную, недоверчивую особу… Вот не повезло так не повезло мужику. И, главное, теперь уже ничего не изменишь. Я пропал!

Зоя не выдержала, опять засмеялась. Потом обняла Луку и прошептала едва слышно, лежа щекой на его плече:

– И я тебя люблю, знаешь? Я тебя тоже очень люблю…

Ей было страшно произносить эти слова. Она понимала, что тем самым полностью открывается Луке. Но и прятать свои чувства тоже не хотела.

«Что же, я теперь совсем в его власти, – мелькнуло у нее в голове. – И, если он захочет бросить меня, то… мне будет очень больно! Ну и ладно».

– Правда? – тоже тихо спросил он. – Ты моя милая…

Он сжал ее в объятиях с такой силой, что Зоя чуть не застонала.

– Ты же моя милая… – он целовал ее, опять обнимал.

– Пожалуйста… Погоди! Я так не могу. Мне надо принять душ, срочно!

– Я с тобой.

– Лука! Нет, не сейчас. Ты, пожалуйста, закажи какой-нибудь еды, ладно? И дай мне свою футболку, что ли…

Она заперлась в ванной, встала под душ.

Зое требовалось побыть одной, привыкнуть к тем словам, которыми они только что обменялись с Лукой.

…Потом привезли пиццу, и они ели ее, сидя прямо на кровати, из коробки. Зоя – в футболке Луки.

– Это, конечно, не пирожки Елизаветы Остаповны, но ничего… – пробормотала Зоя. – Ой, надо, наверное, позвонить Василию Петровичу, узнать, как там дела…

– Я уже позвонил, когда ты была в душе. Его к жене пустили, она отошла от наркоза, ничего так. Слабенькая еще, говорит, но держится.

– Спасибо. Ты думаешь, с ней все хорошо будет?

– Все, все будет хорошо, – произнес Лука таким голосом, что Зоя не могла ему не поверить. Конечно, жизнь не зависела от убеждений Луки, но, боже мой, как приятно, когда мужчина рядом говорит непререкаемым тоном – все будет хорошо. Точка.

…И как приятно, когда ты интересна мужчине, когда он испытывает к тебе желание, вне зависимости от твоего возраста, от твоих внешних данных. Это значит, что ты еще женщина. Это значит, что ты еще совсем не старая, что ты соблазнительная, красивая – раз способна вызывать желание у своего возлюбленного…

И ты, обнимая мужчину, чувствуя его прикосновения, исполняешь ту роль, которая предназначена тебе самой природой. Ты – живешь.

Возможно, кому-то эти нехитрые радости показались бы слишком простыми, но только не Зое в этот вечер. А жизнь – она вообще очень проста, если не сказать примитивна. У всех одно и то же – одинаковый набор событий между рождением и смертью. И главное тут – чтобы эти «нехитрые радости» делались от души, с желанием.

Вот какие мысли были у Зои в тот вечер, вернее – позже, уже ночью, когда они занимались с Лукой любовью.

…Этой ночью они спали, опять не разжимая объятий, словно боясь – а не потеряют ли они друг друга, уходя каждый – в свой сон.