. Затем, нарушив договоренности, в том числе и с германцами, русская армия покатилась вперед, вторгаясь в земли, принадлежащие анатолийскому султану. Британская армия, потеряв поддержку флота, огрызаясь пулеметным огнем, отходила, экспедиционные корпуса и остатки турецкой армии не могли ни получить припасы, ни зацепиться за какую-то естественную преграду и создать фронт. Завершилось все тем, чем и должно было завершиться – штурмом Багдада и багдадским побоищем, взятием русскими войсками города, который был неофициально включен в германскую зону влияния, и куда Германия уже тянула железную дорогу Берлин – Багдад. К чести императора, надо сказать, что Николай так и не поддался давлению и угрозам, не внял доводам Берлина, не склонился даже перед угрозой объединения против России всех – Германии, Австро-Венгрии, Великобритании, САСШ на Берлинской мирной конференции, и не отдал ни пяди земли из той, что завоевала его армия[118]. Не поддался он и искушению объявить завоеванные земли независимыми государствами, будто предвидя то, что скрывалось в их недрах[119]. Его заслугой можно считать и экономическую политику двадцатых – за счет низких налогов он сумел привлечь в страну и германский, и американский, и шведский капитал. В стране нашли пристанище немало бежавших из оккупированной страны французов, шокированных британским предательством. Нобель, Форд, Крупп, Бектал, Юнкерс – именно они построили в России промышленность, пусть основанную на дешевом труде, сырье, низких налогах, но все же промышленность, способную производить практически все, что нужно для страны[120]. Он же – что бы кто про него ни говорил – подавил большевистско-эсеровский мятеж, пролил кровь, но не допустил катастрофы. Тот же Троцкий, сбежав в Мексику, потом такого натворил в Новом свете – страшно даже представить, что он мог натворить здесь, в России, дай ему волю.

А так – это был простой, скромный, неприхотливый в быту человек, любящий свою семью, простую физическую работу, много читающий. Он правил, особо и не правя, по воспоминаниям современников, он ненавидел власть, не любил свой титул и исправлял свои обязанности только из воспитанного в нем дворянского чувства долга перед страной. К сожалению, он не оставил после себя наследника, кроме больного гемофилией Алексея, тоже доброго, любящего Россию, органически неспособного ко злу и жестокости человека. На этом род прервался... чтобы продолжиться уже по женской линии. На польском престоле теперь сменяли друг друга цари, чей род шел от Татьяны, единственной дочери Николая Второго, которая не передала своему потомству гемофилию. Увы... но дар британской королевы Виктории[121] буквально подкосил многие правящие дома... и выбирать приходилось именно так.

Царь Константин взошел на престол довольно рано... и самым страшным воспоминанием его отрочества был большой мятеж восемьдесят первого-восемьдесят второго годов. Ему тогда было девятнадцать... и воспоминания эти... казаки, рокот вертолетов и рев моторов бронетранспортеров, расчерченное трассерами небо над Варшавой, трупы и залитые кровью улицы, – врезались в память молодого царя надолго. Он только взошел на престол, опередив больного, слабоумного старшего брата, вскоре умершего. Это и стало причиной рокоша, конечно же, только причиной, потому что, если разлит бензин, то причиной пожара будет, в конечном итоге, не брошенная спичка, а именно разлитый бензин, и искать надо будет не того, кто бросил спичку, а того, кто разлил бензин. А бензин здесь разливали во все времена охотно и... бесхозяйственно. Во все стороны расплескивали.