– Будем, будем. Но не сейчас.

– Уйдут!

– Не уйдут. Они в ночь поедут. Видишь, где эшелон стоит? Под навесом – спутников боятся, разведки. Ночи ждут...

Сам по себе дворец, символ польской власти, который даже изображали на марках, располагался на некоем расстоянии от столицы. В самой столице у польских царей не было даже захудалой квартиренки. Опыт немалого количества рокошей и бунтов заставлял их держаться подальше от своей столицы... господи, хоть еще в одной стране есть царь или король, который, опасаясь бунтов, держится подальше от столицы? К Константиновскому дворцу бунтовщики пока не шли, но в этот день, первого июля, царь Константин проснулся с мыслью, что сегодня он должен принять какое-то решение...

Царь Константин происходил из той же венценосной семьи, что и сам государь. Его царствование стало результатом бескровного и почти незаметного государственного переворота, произошедшего в России в тридцатые годы. К власти пришел Михаил, брат предпоследнего венценосца из основной ветви Романовых и дядя последнего, смертельно больного гемофилией Алексея. В его лице к власти пришла крупная буржуазия, которая в России была большей частью староверческой. И если Николай оставил после долгого и небесспорного царствования Россию большую, то староверы сделали Россию поистине великой. И грозной – мало когда империя была настолько мощной, что мощь ее ощущалась в любом уголке земного шара.

Самые многочисленные вопросы оставил после себя, конечно же, Николай Второй. Это было беспрецедентно долгое, не раз висевшее на волоске царствование – и просто удивительно, что Россия в годы его правления не только не распалась, но и приросла огромными территориями. Про него потом нагородят немало лжи... кое-кто даже осмелится назвать его Кровавым, проведя параллель от раздавленного народа в коронационной катастрофе на Ходынском поле до расстрелянного из пушек Иваново-Вознесенска. Но все это было неправдой. Николай был спокойным, излишне скромным и излишне добрым человеком, мало подходившим на роль абсолютного монарха. Он на всю жизнь так и остался подполковником, потому что не успел получить более высокий чин при отце, а производить в другое звание сам себя считал неприличным[116]. Он не сумел сформировать себе команду, не умел подбирать людей, но все же давал им достаточно свободы, чтобы они сами принимали решения и брали ответственность на себя. Он сумел-таки подобрать военную команду – Корнилова, Колчака, графа Келлера, Баратова, Брусилова, барона Ольдерогге, потом и барона Врангеля с генералом Слащевым – которые не просто взяли Царьград. Эта команда одержала одну из самых значимых, стоящих в одном ряду с победами Суворова и Кутузова побед, с лихвой расплатясь за унижение Крымской кампании. В один год Британия потерпела столь тяжелое военное и морское поражение, что под сомнение было поставлено само ее дальнейшее существование как великой державы и содружества наций. Начав со штурма Константинополя – первого в мире штурма города с моря с высадкой крупных сил морской пехоты, с корректировкой огня с аэростатов и гидросамолетов, с ночной высадкой десантных партий для приведения к молчанию батарей береговой обороны, – Черноморский флот героически отбил атаку основных сил британского флота, рвавшихся в Черное море, чтобы повторить Крым. Три линкора из четырех легли на дно Босфора