— Отцвели уж давно, — вздохнула Виктория.

— Как видишь, еще не отцвели, — улыбнулась Мирослава.

Тетка с племянницей стояли рядом с кустами хризантем, которые в этом году цвели особенно ярко, можно даже сказать, самозабвенно. Терпкий привкус от их аромата надолго оставался на губах…

— Почему ты сегодня такая печальная, тетя?

— Я не печальная, но, видишь ли, возраст порой навевает грустные мысли.

— А по-моему, имея молодого мужа, грустить просто непозволительно и в сто лет, — улыбнулась Мирослава.

— Ты забываешь, что я писатель. А писатели — вообще странные люди, — снова вздохнула тетка.

— Особенно если они еще и поэты, — хмыкнула племянница.

— Ага, еще и поэты… — подозрительно покорно согласилась Виктория.

— Мне лично нравится взгляд на хризантемы японцев, — сказала Мирослава. — В переводе с японского языка на русский название цветка — kiku переводится как солнце. Они и правда похожи на солнце, ты не находишь, тетя?

— Нахожу… Помнишь, в «Записках у изголовья» Сей Сенагон: «Если в девятый день девятой луны к утру пойдет легкий дождь, хлопья ваты на хризантемах пропитаются благоуханной влагой, и аромат цветов станет от этого еще сильнее».

— Красиво…

— Японцам в воспевании красоты хризантем не уступали китайцы.

— Ты права! — И Мирослава прочитала строки китайской поэтессы XII века Ли Цинчжао:

— О да! Ли Цинчжао сумела сочетать в своем творчестве женское восприятие природы с гениальностью, которую, как всегда бывает в подлунном мире, признали спустя века после ухода автора из этого мира.

— Тетя! Но тебе-то грех жаловаться!

Виктория рассмеялась:

— Я и не жалуюсь. Кстати, а ты знаешь, что некоторые китайские поэты не только воспевали хризантемы, но и разводили их, как, например, живший в четвертом веке нашей эры и считавшийся величайшим поэт Тао Юань-мин:

— Тао Юань-мин провел несколько лет на службе, потом вернулся в свою деревню, построил себе домик с крышей, покрытой соломой, и стал выращивать хризантемы.

— Романтично! — выдохнула Мирослава.

— Некоторые сорта хризантем, выведенные этим поэтом-селекционером, дошли до нашего времени.

— Не зря человек приходил на эту землю…

На этот раз тетка с племянницей вздохнули хором.

Набежавший ветер прошелестел в листве, уронил несколько листьев и закружил их в воздухе.

— А знаешь, тетя, — сказала Мирослава, — я бы не отказалась побывать в Японии на Празднике Хризантемы.

— Да, должно быть, это чарующее зрелище. Но я хотела бы побывать на другом празднике.

— На каком?

— Хадака Мацури!

— Хадака Мацури? Подожди, дай вспомнить!

Виктория взмахнула руками и рассмеялась:

— Он проходит в третью субботу февраля.

— Нет, не вспомнила, — с беспомощной улыбкой проговорила Мирослава.

— В этом году праздник выпадает на 20 февраля! — Виктория притопнула ногой от нетерпения.