– Но есть возражения... Колов исчез, когда Байрамова не было в городе. Это установлено точно.

– А Пахомов погиб, когда Голдобов был в Сочи.

– Да, – согласился Сысцов, принимая и этот повод. – Но погиб и Байрамов. Довольно странно погиб для своего положения, для своей роли в городе... Вам не кажется?

– Внутренние разборки, – беззаботно махнул рукой Пафнутьев.

– Нет, не согласен. – Сысцов помолчал. – Окружение, к которому принадлежал Байрамов, не пользуется обрезами. Если бы его прошили очередью из автомата израильского производства, я бы мог с вами согласиться. Но в него всадили порцию рубленого свинца. Скажите мне, Павел Николаевич... Скажите мне, пожалуйста, не лукавя, не тая... Если Колов действительно погиб... Вы знаете его убийцу?

– Да.

Какой-то бес вселился в Пафнутьева, и ему нестерпимо хотелось дерзить. Этот неторопливый, размеренный разговор, хозяйское одергивание Сысцова, его бесконечная уверенность в собственном всемогуществе, да к тому же и графинчик водки, который пустел прямо на глазах, сделали Пафнутьева куда бесшабашнее, чем требовалось в его положении.

– Кто? – спросил Сысцов.

– Он далеко.

– Дотянусь.

– Уже дотянулись...

– Как?! Еще один труп?!

– Видите ли, Иван Иванович... Это ведь только мои смутные догадки, неподкрепленные предположения, зыбкие...

– Я уже понял, что вашим самым зыбким догадкам можно доверять. Отвечайте, Павел Николаевич.

– Амон.

– Не верю, – сказал Сысцов, отворачиваясь лицом к дому. – Зачем? Какой смысл? Цель?

– Мы живем в странном мире, Иван Иванович... Меня, например, удивило, что вы даже не спросили, кто такой Амон... Значит, вы его знаете. У меня мелькнула догадка... Амон бывал на этой даче?

– Видите ли, Павел Николаевич... Последнее время я начинаю привыкать к тому, что многие странности в моей жизни упираются в вас, Павел Николаевич. Чем вы это можете объяснить?

– Странности потому и называют странностями, что они не имеют объяснений.

– Да? – усмехнулся Сысцов. – Ну что ж... Ладно. Оставим это. Я очень ценил Колова. Это был надежный и верный товарищ. Я мог положиться на него во всем. И Анцыферов ни разу меня не подвел... С вашей подачи я допустил расправу над этим человеком... Сожалею об этом. О том, что произошло с Коловым, вы знаете гораздо больше, чем говорите, вы причастны к его исчезновению... Однако молчите. И правильно делаете. Но даже то, что соглашаетесь сказать... заставляет меня опасаться вас, Павел Николаевич. Байрамов недавно появился в моей команде... И вот его уже нет... Что происходит, Павел Николаевич? Кто следующий?

– Вы так ставите вопрос, Иван Иванович, что, право же, мне приходится просто придумывать, чтобы...

– Остановитесь! – Сысцов раздраженно махнул рукой. – Не тратьте сил на пустые слова. Я сам прямо сейчас могу сказать, кто будет следующей вашей жертвой.

– Было бы очень интересно, – сказал Пафнутьев, выплескивая остатки водки из графинчика в стакан. – Кто же этот человек, по вашим предположениям?

– Я, – сказал Сысцов.

– В каком смысле? – Это все, что мог произнести Пафнутьев в этот момент, все, что мог сообразить. Слишком круто повернул разговор Сысцов. – Вы хотите уйти? – спросил Пафнутьев, едва справившись с неожиданностью.