– Простите, – сорвалось с губ, и я торопливо сжала зубы до скрежета. Губы от напряжения побелели и онемели.

Людмила отмахнулась. Не желала слушать меня. Выслушивать мои жалкие оправдания. Да и что я могла ей сказать? Как проникла в дом, попользовавшись отсутствием хозяина квартиры, и поселилась тут. А после своего обнаружения и вовсе осталась. Кто бы мне поверил? Никто.

– Вы забыли про штраф?

– Нет, – прошептала я и попыталась унять дрожь, поразившую тело. Ноги подкосились, но я устояла.

– Вы же помните ту цифру? – я кивнула в ответ. Помнила, и становилось по-настоящему страшно. – Думаете, я просто так придумала эту сумму? Столько стоит моя репутация. И вы все испортили. Уничтожили мою работу, долгую и кропотливую, – она рычала как взбешенная тигрица, готовая напасть.

– Простите, – отвратительное слово вновь сорвалось с губ.

Я втянула голову в шею, словно ожидала удара, когда женщина подскочила ко мне и занесла руку. Но она ткнула пальцем вверх. Я невольно проследила за ее жестом.

– Камеры, – произнесла она, заставляя меня испугано всмотреться в черную точку. Почти неразличимую на темном фоне. – По всей квартире стоят камеры, так что я могу без труда доказать, как вы нарушали правила. И взыскать с вас штраф.

– Камеры? – прошептала я, не веря своим глазам и ушам.

Она хохотнула. Резко, самодовольно.

– Да, камеры. Герман постарался, чтобы обезопасить дом от воришек вроде вас, Кира, – Людмила была счастлива, что подловила меня.

Я же отказывалась верить ей. Неужели все это время Герман мог наблюдать за мной, подглядывать? Стало дурно, и я отступила назад, прислоняясь к стене. Сползла вниз, подгибая ноги.

– Думаете, что он в порядке? Разве такие правила может придумать здоровый человек? Он говорил вам о своей болезни?

Я кивнула. Рот отказывался открываться.

– Значит, знаете, что у Германа не все в порядке с головой. Он использовал камеры, чтобы наблюдать за домом в его отсутствие, потому что никогда никому не доверял. А для меня записи будут отличным доказательством вашей вины, так как вы моя сотрудница и работали на меня.

Она нависла надо мной. Довольная моим поражением, уперла руки в бока.

– Поднимайтесь на ноги, собирайте свои вещи и проваливайте прочь, пока я не вызвала полицию. А если вы появитесь в жизни Германа вновь, поверьте, я взыщу с вас по полной. Всё до последней копейки.

Злорадный женский смех вынудил меня взглянуть в ее лицо. Людмила ликовала, осталось притопнуть ногой и сплясать около меня, валяющейся у ее ног. Но я собрала последнюю волю, поднялась и вернулась в гостевую комнату. Вещей мало, почти все собрано.

Людмила не пошла за мной. Она развернулась и умчалась в другие комнаты, осматривалась по сторонам, словно искала мои вещи, чтобы я не оставила от себя ничего. Никакого напоминания.

В ладони я держала небольшой лист бумаги и, пока женщина была занята осмотром гостиной, я прокралась в спальню. Открыла верхний ящик, положила лист и стащила парфюм Германа. «Mr G» на память. Да простит он меня после такой кражи, но раз меня назвали воровкой, буду идти до конца.