Пренебрегая опасностью, Лекок подошел ближе, чтобы постараться уловить отрывки разговора. До него донеслось «провернуть хорошенькое дельце» и «деньги, чтобы славно покутить».
Право, чтобы упорно следовать по пятам этих двух странных персонажей, надо было обладать непоколебимой волей ясновидца, воскликнувшего: «Верую, ибо абсурдно»[25]. Папашу Абсента охватили сомнения:
– Все это плохо кончится! – прошептал он.
– Не волнуйтесь!.. – ответил молодой полицейский. – Признаюсь, я совершенно не понимаю, почему эти два хитрых сообщника так ведут себя. Но неважно!.. Теперь, когда наши птички вместе, я уверен в успехе. Уверен, понимаете? Если одна птичка улетит, другая останется. И тогда Жевроль увидит, кто из нас был прав, он или я!..
Тем временем пьяницы замедлили свой шаг. Судя по тому, как они рассматривали роскошные фасады домов Сен-Жерменского предместья, их можно было заподозрить в самых худших намерениях. На улице Варен, в двух шагах от улицы Лашез, они остановились у невысокой стены, окружавшей просторный сад.
Мужчина в фетровой шляпе принялся разглагольствовать. По его жестам можно было догадаться, что он объясняет Маю, куда выходит фасад этого дома с садом – на улицу Гренель.
– Так, так!.. – проворчал Лекок. – И когда же закончится эта комедия?
Комедия закончилась перепрыгиванием через стену. Взобравшись на плечи своего спутника, Май ухватился за выступ. Мгновением позже раздался шум, свидетельствующий о том, что он упал на землю… Мужчина в фетровой шляпе остался ждать на улице…
Глава XXXVIII
Загадочный подозреваемый претворил в жизнь свой немыслимый план с такой стремительностью, что Лекок не успел ему помешать. Ему даже в голову не пришло это сделать. Молодой полицейский утратил способность размышлять после того, как у него появилось нехорошее предчувствие, предвещающее непоправимую беду.
Десять секунд он стоял, потрясенный, став таким же бесчувственным, как каменный столб на углу улицы Лашез, за которым он спрятался, чтобы наблюдать, оставаясь при этом незамеченным. Но Лекок быстро пришел в себя, уже зная, как уменьшить свою вину. Он принял решение мгновенно, что свойственно людям действия. Оценив расстояние, отделявшее его от сообщника Мая, он в три прыжка бросился на него. Мужчина в фетровой шляпе хотел вскрикнуть… но железная рука сжала его горло так, что крик не смог вырваться из груди. Он попытался оказать сопротивление, но удар коленом в спину повалил его на землю, словно ребенка. Не успел он опомниться, как его связали по рукам и ногам, заткнули кляпом рот и поволокли, полузадушенного, в сторону улицы Лашез.
Ни слова, ни восклицания, ни ругательства, ни даже шума борьбы – ничего. Ни один подозрительный звук не мог долететь до Мая, по ту сторону стены, и подать ему сигнал.
– Ну и история!.. – шептал папаша Абсент, ошеломленный настолько сильно, что даже не додумался помочь своему молодому коллеге. – Ну и история!.. Кто бы мог ожидать…
– О, довольно! – прервал его Лекок хриплым, отрывистым голосом, который возникает у энергичных людей в преддверии неминуемой опасности. – Довольно… Мы поговорим завтра. А сейчас я должен идти. Вы, папаша Абсент, стойте на посту перед этим садом. Если Май появится, следуйте за ним и больше не упускайте его из виду… Главное, не дайте ему возможности убежать…