Он вытаскивает кредитку Ибрагима и аккуратно опускает ее в бачок.

Установив крышку, Рон застегивает молнию сумки. Он вдруг осознает, что ему действительно нужно в туалет, но решает потерпеть. Как знать, что получится, если спустить воду из бачка с килограммом кокса внутри?

Выйдя в коридор, Рон кричит: «Готово дело, приятель!» — и, не дождавшись от Райана Бэйрда ответа, покидает квартиру.

Он выжидает минуту-две — ведь никогда не знаешь, кто может тебя услышать, — и только потом берется за телефон. Одноразовый, звонок с него нельзя отследить. У Джейсона таких полно, и он даже глазом не моргнул, когда отец попросил поделиться. Рон набирает номер констебля Донны де Фрейтас. Та отзывается с третьего гудка.

— Алло?

— Алло, это Донна де Фрейтас?

— Привет, Рон, это вы?

— Нет-нет, не знаю никакого Рона. Просто хочу сообщить информацию.

— Ну, допустим. Валяйте. Только быстро. Я смотрю запись с камеры наблюдения: как «Рено» въехал в пекарню Грегга.

— Видите ли, я водопроводчик…

— Так-так…

— И работал в номере восемнадцать по Хэзелден-гарденс.

— Хэзелден-гарденс, восемнадцать?

— Ага, так я там кое-что нашел. В туалетном бачке, первая дверь по коридору, как вломитесь.

— Понимаю… сэр. А жилец сейчас дома?

— Да. Еще и без рубашки, Донна. Господи, я ему чуть не врезал.

— Что ж, файрхэвенская полиция благодарит вас за содействие, сэр. Но мы не можем вломиться в частное жилище без основательной причины.

— А какая, например, может быть причина?

— Ну, например, если на кого-то напали.

— Ах да, точно, напали. Вопли и все такое.

— О’кей, выезжаем.

— Хорошо. Возьмите с собой Криса.

— Вы не могли бы назвать свое имя?

— Предпочитаю сохранить анонимность.

— Ну хоть какое-нибудь, будьте добры.

Рон задумывается.

— Джонатан Овалтайн[20].

— Благодарю, мистер Овалтайн.

— Спасибо, милочка, хватайте его. До скорого.

Завершив разговор, Рон, насвистывая, выходит из здания.

Дело сделано. Элизабет останется довольна. Может, и ей позвонить? Только сначала пивка.

Элизабет твердо сжимает рукоять ножа — хватом сверху, как ее учили пятьдесят с лишним лет назад. Нижний хват, который любили ее советские коллеги, в семидесятые ненадолго вошел в моду, но сейчас вернулся верхний. Он дает большую силу удара, особенно если противник крупнее вас.

До сих пор Элизабет не слышала ни звука. Очень дурной знак. Не предупредить ли девушку из фургона? Есть ли у нее оружие? Она продолжает подниматься. Нигде ни малейшего шума. Похоже на инсценировку: тишина, распахнутая дверь. Не Дуглас ли шутки шутит? Пригласить Элизабет в гости и напугать до смерти?

Элизабет ступает на площадку. Посмотрев вниз, она видит у лестницы Джойс. Та тоже держит нож хватом сверху. Как естественно у нее это выходит!

На площадке три двери. Дверь ванной полуоткрыта. Элизабет толкает ее, приоткрывает пошире. Здесь ничего. На сушилке развешано белье. Туалетное сиденье поднято — ясно, кто пользовался последним.

Двери двух спален закрыты. Она медленно поворачивает ручку первой, заносит нож. Ну и дурацкий у нее будет вид, если за дверью хихикают Дуглас с Поппи. Почему ей все кажется, что это розыгрыш? Слишком все аккуратненько. Похоже не на место преступления, а скорее на театральную постановку. Что же это? Проверка? Хотят посмотреть, на что еще способна старушенция?