– Беги, – сказал он. – Беги и не оглядывайся.

Клэр обезумевшим взглядом посмотрела на него, встряхнулась и побежала к открытому окну.

Она почти успела.

Ее неудача, как позже думал Джо, была судьбой, незримой даже для немертвых вроде него, которая взяла дело в свои руки. Пламя лизнуло сумку на спине женщины; дешевый материал подбодрил хватку огня, увлекая его перекинуться на волосы и шею. Клэр вскрикнула, когда пламя поползло по ней, как плесень, за секунды охватив все тело.

Она завопила, зовя на помощь, но даже в конце, не желая расстаться с пылающей сумкой, упала головой вперед прямо в пекло.

Джо почувствовал руку на плече и не сопротивлялся, когда его увлекли прочь. Вдали выли сирены.

– Ты пытался помочь ей, – мягко сказала ему Грейс, – но есть люди, которым не дает помочь сама судьба… – Она посмотрела по сторонам, глядя, как рушится наследие ее мужа, выстроенное на кровавые деньги. – Давай найдем местечко потише. Нам нужно поговорить.

Полная тишина – такую Джо не слышал годами – укутывала пологие холмы; первый свет дня придавал снегу красноватый оттенок. Все было так, будто Бог приберег это место специально для них, оставил оазис земного покоя в едва не поглотившей их буре безумия.

– Красно небо поутру пастуху не по нутру.

Грейс улыбнулась, беря Джо за руку.

– Удивительно, городской мальчишка помнит эту поговорку…

– Я часто ее слышал, когда был сельским мальчишкой.

Грейс фыркнула, без задней мысли.

– Джозеф, ты всегда был городским парнем, какую бы одежду ни надевал. Мы с твоим папой мало что могли с этим сделать, несмотря на все наши усилия.

– Хотя мне здесь нравилось, – сказал Джо, указывая на лощину внизу. – Поэтому, наверное, ты и выбрала это место.

– Отчасти, – отозвалась Грейс. – Должна признать, это не только ради тебя. Никогда не думала, что снова увижу эти холмы, но такие же прекрасные, какими я их помню, особенно под снегом. А ты помнишь, как мы приезжали сюда зимой? Я села за руль, потому что папа отказался – он сказал, это слишком опасно. Мы взяли с собой санки и гуляли тут несколько часов.

– Я всегда думал, что это была дурацкая идея – перечить папе. К тому же мы едва не убились на обратном пути.

Грейс снова рассмеялась.

– «Почти» не считается. Этому тебя учит послежизнь, если раньше не научился.

Тишина между ними, ерзает на своем сиденье.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросил Джо. – Я думаю о том напутствии, которое ты дала мне за неделю до смерти. Как будто ты знала или чувствовала…

Грейс подняла руку, прикрывая глаза от блеска снега в лучах восходящего солнца.

– Может, я и знала, просто не понимала.

– Ты спросила, считаю ли я себя хорошим человеком, и я сказал, что пытаюсь им быть.

Грейс молчала.

«Когда меня не станет, проживай каждый день, как будто я смотрю на тебя. Вот о чем просила меня мать, и если ты послушаешься, в твоей жизни будет больше хороших дней, чем плохих». Мне было плевать на послежизнь, и я точно в нее не верил. Каждая грязная сделка, каждая сломанная кость, каждая замученная девочка, от которой я отворачивался, – и все это время ты смотрела…