Элеонора и сама не поняла, как такое произошло, но этот достаточно резкий и грубый человек прочно захватил ее сердце. Влюблена. Она была влюблена.

Девушка поняла это, как и то, что абсолютно не боится своего мужа. Даже Тьма, окружавшая его, теперь не пугала. Более того, эта Тьма была желанна, как никогда. Именно в ее присутствии Огонь Элеоноры разгорался ярче.

Потрясенная, она взглянула на экономку, вещавшую что-то о лорде и леди Уиллморт. С трудом сообразила, что речь идет о родителях мужа и о том, что когда-то миссис Фейрфакс была личной горничной миледи.

– Вот как? – пробормотала девушка.

– Да, миледи, а потом и ее сын был весьма добр ко мне. – Экономка явно решила поведать Элеоноре историю своей жизни. Возможно, это и было определенной формой доверия к новой хозяйке, но сейчас девушка слишком устала, чтобы вникать в речи прислуги.

После рассказов о службе у матери некроманта начались воспоминания о сестре экономки и о том, как Уиллморты приютили осиротевшего племянника миссис Фэйрфакс. Понимая, что экономка просто так не замолчит, Элеонора вздохнула.

– Мы поговорим об этом завтра, я с удовольствием послушаю рассказы и про мать милорда, и про вашу юность, – предложила девушка. – А сейчас уже поздно, и я очень устала.

– Конечно, миледи. – Миссис Фейрфакс недовольно отступила, оставив хозяйку одну.

– Мне кажется, миссис Хитчинс, миледи находится в деликатном положении, – доверительно сообщила экономка чуть позже, попивая с кухаркой традиционный вечерний чай.

– Так давно пора! – отозвалась та. – Видимо, поэтому милорд вновь спит в своей спальне – боится, чтобы ничего не случилось. Мужчины очень мнительные, когда дело касается вынашивания наследника.

За спиной женщин послышался грохот, заставивший обеих вздрогнуть.

– Реджи! – воскликнула миссис Хитчинс, недовольно глядя на конюха, судорожно собирающего дрова, рассыпавшиеся по всей кухне. – Гадкий мальчишка! Ты напугал нас.

– Простите, миссис Хитчинс, я просто споткнулся, – пробормотал парень, старательно отводя глаза.

– Надеюсь, этот грохот не потревожил миледи, ей нельзя волноваться. – Экономка обеспокоенно прислушалась, но в доме было тихо, и почтенная женщина с облегчением выдохнула. – В следующий раз, Реджи, если уж пропадаешь на целый вечер, иди сразу к себе.

– Конечно, – согласился конюх, аккуратно складывая поленницу у печки и быстро выходя из кухни.

Элеонора еще долго сидела в кресле, глядя на огонь. Тревога не отпускала. Пламя то и дело зловеще потрескивало, рассыпаясь темными искрами. Все-таки девушка, убаюканная тишиной дома, задремала, потому что проснулась от того, что кто-то очень осторожно тряс ее за плечо.

– Миледи…

– Реджи? – Она всмотрелась в тревожное лицо конюха. – Что случилось?

– Ваш дядя… Лорд Боллинброк… – Парень нервно сглотнул. Его руки подрагивали. – Он мертв.

– Что?

– Убит… ударом кинжала.

– Триединый! – выдохнула девушка.

Сон как рукой сняло. Элеонора вскочила.

– А… лорд Уиллморт?

– Милорд пытался допросить душу… – Парень опустил голову, избегая встревоженного взгляда хозяйки.

– Реджи, что с ним?