- Любить, а как же, конечно, любить...
Кристина успокоилась так же внезапно, как сорвалась. Словно ничего не было. Уже через пятнадцать минут они с матерью сидели на кухне и пили чай с шведскими шоколадными конфетами.
- Никак, Вова объявился? - догадалась Ирина Михайловна.
Кристина кивнула.
- Ты принесла ему мои извинения?
- Да. Но он все равно боится.
- Меня? - Мама улыбнулась.
- Черт его знает. Зашуганный какой-то. Не знаю.
- После него ты стала такой?
- Какой?
- Агрессивной. Он тебя не обидел?
- С чего он меня будет обижать? Скорее, это я его разочаровала, блин.
- Ты и ему предлагала... это. - Мать уже ничему не удивлялась.
- Мы успели только поцеловаться. Потом он сбежал.
- Слава Богу. - Ты знаешь его положение? Знаешь, что у него серьезные проблемы с крышей, например?
- У меня тоже с крышей проблемы.
- Над нами-то как раз крыша не течет.
Кристина постучала пальцем по голове.
- С этой крышей у тебя всё у тебя в порядке. Я о другой крыше. Жить ему негде, вот что значит крыша.
- Вовке? Где же он спит?
- Насколько мне известно, в своем театре. Где играет, там и спит.
- Откуда, ты знаешь?
- Я много что знаю. Поэтому я хочу сказать... Но это только между нами, давай договоримся?
- Давай. - Кристину вдруг наэлектризовало, даже ноги приподнялись от напряжения. Она поняла, что матушка решила сообщить ей нечто потрясающее.
- Не говори ему того, что я тебе сейчас скажу, не попадай лишний раз впросак.
- О'кей.
- Если б Вова какое-то время пожил у нас, я бы не имела ничего против.
...Озираясь по сторонам, Вова поднялся на второй этаж, нерешительно потоптался возле двери, опустил вазу с цветами на каменный пол лестничного пролета, привел букет в порядок и, нажав кнопку звонка, стрелой помчался вниз.
Тяжело дыша, он прислонился под лестницей к стене, как лазутчик в тылу противника.
Наверху щелкнул замок. Открылась дверь.
- Кто здесь? - спросил голос Ирины Михайловны.
Тишина. Вова не обронил ни звука. Вопросов больше не прозвучало. А спустя несколько секунд, дверь захлопнулась.
Покинув укрытие, Вова на цыпочках вышел из подъезда дома на Гагаринскую улицу и быстрыми шагами отправился, куда глаза глядят. Глаза глядели под ноги. Он ни разу не обернулся.
... Мать удивленно поставила букет на стол.
- Что это? - Кристина потрогала пальцем бутон.
- Цветы.
- Вижу, что цветы. Кто принес?
- Понятия не имею. Надо же, розы! Такого еще не бывало: стоят перед дверью…
Ирина Михайловна выглядела растерянной. Но ей было приятно. Повеяло ароматом французских фильмов шестидесятых годов, романтикой, поэзией... Кристина жадно и самозабвенно вдыхала новый запах, пока от избытка кислорода не закружилась голова:
- После роз трудно дышать обычным воздухом, да? По-моему, у меня опять плавятся предохранители. Тебе не трудно?
- Я привыкла, - ответила мама. - Я люблю розы.
- Мне казалось, цветы вообще не пахнут, когда им хорошо. - Подвинув вазу поближе, Кристина губами коснулась лепестков. Однако тут же одернулась: - Они не хотят, чтобы их трогали?
- Цветы этого не любят, - кивнула мать.
- Слышишь? - Кристина обратилась в само внимание.