И все это в канун Нового года...

Но это не так важно, как то, что меня окружают мои любимые девчонки. Рядом с ними любое место в любое время года автоматически приобретает яркие краски и наполняется теплотой и уютом.

Возвращаться с ними в это райское местечко особенно приятно. Здесь каждая песчинка хранит в себе воспоминания нашего предыдущего отпуска.

И только благодаря им мне есть что вспомнить, есть что сравнить и есть чем гордиться, есть чем дышать и есть кого любить... 

Тогда мы только-только начинали наш совместный путь. Это была наша первая поездка в качестве семьи.

Помню, мы не умолкали ни на минуту, потому что по большому счету нам было не важно, где мы находимся. Главное, что мы были вместе.

Мы не успевали наслаждаться прекрасными видами побережья, поскольку днем мы были увлечены общением друг с другом. А ночью, когда Алиска засыпала, море было не таким теплым и песок не таким обжигающим, как наши с Юлей объятия и прикосновения. И двух недель нам было ничтожно мало, поэтому мы пообещали друг другу, что обязательно вернемся сюда вновь.

А спустя год, когда наша связь настолько окрепла, когда все тайны раскрыты, а грехи искуплены и чувства не знают границ, мы можем спокойно лежать на берегу Аравийского моря, наслаждаться умиротворением и думать только о том, чем заняться завтра: снорклингом или бездельем на пляже, где поблизости нет никого, кроме нас.

Продолжаю созерцать и любоваться волнами, что мягко набегают на берег. Я вслушиваюсь в мелодию раскаленного ветра, свистящего в ушах, пока...

— Может, уже пора? Вечер же уже, — нетерпеливо произносит красная как рак Алиса, сидящая в шезлонге слева от меня и с ног до головы укутанная в полотенце, потому что кое-кто сегодня не слушался родителей и сгорел на солнце так, что волдыри будут обеспечены даже там, где их быть не должно.

— Нет, Лисичка. Подожди, солнце еще не зашло, — беспечно отвечает Юля, лежа на животе справа от меня.

Открываю один глаз. Осматриваюсь по сторонам. Девчонки лежат себе преспокойно, а нутро мое начинает страшно зудить, потому что я не в курсе того, о чем они говорят. Подозрительно как-то все это.

Проходит минута.

 — А теперь? Там краешек остался.

— Еще нет. Краешка не должно быть видно вообще.

Проходит еще две минуты, за которые Алиса уже вся извелась, гипнотизируя солнце, которому остается считанные сантиметры, чтобы полностью скрыться за горизонтом.

— Ну а сейчас?

Юля переворачивается набок, окидывает взглядом бескрайние просторы побережья.

— Ладно, идем за лопатой, — наставляет она.

Подрываюсь с шезлонга.

— Что тут происходит? Зачем вам лопата понадобилась на ночь глядя? — задаюсь я вопросом, поглядывая то на Юлю, то на дочь. — Признавайтесь, вы плетете какой-то заговор против меня? Закопать меня тут хотите?

Жена с дочкой переглядываются, а вид у обеих такой подозрительный, словно точно что-то замышляют.

— Почти угадал, — хитро отвечает Юля, зазывая жестом Алису.

— Пап, посиди пока тут, за нами не ходи, — грозит мне пальцем дочь.

Юля оставляет поцелуй на моей щеке и, взяв Алису за ручку, уходит в сторону виллы. Вприпрыжку.