— Прекрати, ты не имеешь право винить себя ни в чем, — переубеждаю.

— Помолчи! — снова протестует она.

Юля старается подавить свои слезы, а я на свистящем выдохе глаза прикрываю и молчком слушаю всю ту боль, с которой ей приходилось изо дня в день жить, потому что она не остановится, пока не выговорится полностью.

— Но вместо этого я бездействовала, несмотря на то, что чувствовала, что с тобой что-то не так. Я все не могла понять, почему ты так хладнокровно отнесся к тому, что я работаю на тебя. Не могла поверить, что после всего того, что между нами было, ты смотрел на меня... как-то обычно, как на всех. Ты не чувствовал за собой ни капли угрызения совести.

Разлепляю веки. В глаза бросается одинокая слезинка, скатывающаяся по Юлиной щеке. Я отслеживаю ее путь, а потом подушечкой большого пальца стираю с ее лица эти следы прошлого.

— Это и было странным, потому что тот Влад, которого я знала, никогда не был таким отчужденным и хладнокровным, — Юля осекается, для того чтобы еле слышно усмехнуться. — Ты даже кошку, которую нам давал твой знакомый на передержу, не мог отдать ему без слез на глазах. И после этого ты еще каждый день звонил ему и расспрашивал как там у Таси дела, не скучает ли она по тебе, хорошо ли ест, вычесывает ли он ее!?

Мои брови взлетают вверх от удивления, а уши почему-то начинают гореть.

— Что, правда? Я распускал нюни из-за расставания с какой-то там кошкой? — таращусь на Юлю вопросительно.

— Вот и я была слегка ошарашена, но клянусь тебе. Все именно так и было. Ты привык к этой кошке, возился с ней как с ребенком, и даже мечтал о том, чтобы в будущем мы завели такую же, но мы так и не смогли осуществить твою мечту, к сожалению...

 — Потому что через пару дней я отправился на гонки, — уставившись в одну точку, произношу, мыслями пребывая где-то далеко отсюда.

Дело в том, что я вспомнил. Небольшой фрагмент. Размытый в большей степени.

Эта кошка, о которой говорила Юля, принадлежала Артему. Прежде чем отправиться на Украину, он передал нам ее на время. Помню, она была до ужаса худой, шерсть вся спуталась в колтуны. Мы два дня с Юлей их выстригали и еще месяц откармливали ее. И, конечно же, мне было жаль отдавать животинку хозяину, зная, что за ней должным образом не будут ухаживать. И ведь наверное ее уже давненько нет в живых, раз Юля не узнала Артема хотя бы по кошке.

Вот ведь странная штука память. Почему-то вместо какого-либо яркого воспоминания, связанного с Юлей, она подсунула мне воспоминания о кошке.

Да почему?

— Юль, амнезия не снимает с меня ответственности. Если бы я не был таким эгоистом, то выслушал бы отца и тебе не пришлось бы терпеть мою отчужденность и задаваться бесконечными вопросами. Все это могло закончиться намного раньше, но я предпочел самостоятельно разбираться со своим прошлым, в котором было столько дерьма, что хотелось все забыть вновь. И сейчас я очень сожалею... Я даже подумать не мог, что моя жизнь до аварии была настолько гармоничной, настолько идеальной. И как бы мне хотелось вспомнить все ее детали, хотелось бы возродить в сознании все те ощущения, что я испытывал рядом с тобой. Все до последнего...