Тот всадник, что улетел в ров, кстати, так там и остался. Он попытался выбраться и на глазах своих боевых товарищей получил стрелу в шею. Со спины. Прямо из одной маленькой башенки. Немного побулькал, да так собственной кровью и захлебнулся. Как и всадник, упавший спиной на колышек.
— Минус да, — тихо отметил Андрей, едва заметным шепытом.
— Почему два? — спросил Петр.
— Двух же убили.
— А вон тот, раненый в ногу?
— Ну…
— Он ведь не боец.
— Значит минус три. Ха! Хороший размен!
— Только лошадей жалко… — грустно заметил Петр…
Тем временем Ахмет подошел к тому мужчине, что еще пару дней назад был богато одет и вполне доволен жизнью. Сейчас вид имел довольно жалкий.
— Ты не сказал про ловушки, — процедил он.
— Ловушки — это только начало. — кривясь разбитыми губами с запекшейся кровью, ответил связанный мужчина. — Местные поговаривают, что Андрей — ведун.
— Что это?
— Про характерников слыхал?
— Слыхал… — мрачно ответил Ахмет.
— Так что не с тем ты связался… — засмеялся пленник. Но не долго, один из татарских воинов ударил под дых, и он зашелся кашлем.
— Почему ты не сказал про колья и ямы? — спросил Ахмет, когда пленник пришел в себя немного.
— Потому что ты не спрашивал.
— Что еще он заготовил?
— Внутрь — не ходи. Там тоже ловушка. Мои люди тут присматривали за ним долго. Все лето почитай. Его уже трижды приступом брать пытались. Два раза мои ребята, один раз ваши татары. И единственное, чего мы добились — бабу какую-то зарезали да мальца. А он в землю положил под сотню.
— Не равняй своих лапотников с моими воинами.
— А кто их равняет? — хохотнул пленник. — Я что ли? Это ты вон с Андреем иди потолкуй, да спроси — какого лешего он тут сел, окопался и злодействует.
— Сколько за себя дашь? — После долгой паузы спросил Ахмет.
— Десять рублей.
— А за своих людей?
— Десять рублей.
— За каждого?
— У меня осталось только десять рублей. Хочешь — ударим по рукам и разойдемся. А на нет и суда нет.
— Пятнадцать рублей.
— Ты, конечно, можешь торговаться. Я тебе может даже что-то пообещаю, но на деле нету у меня больше. Отдаю последнее. Или соглашайся, или иди козе в трещину…
Ахмет скривился. Сплюнул на землю и отвернувшись, пошел к речке. Пленник же поглядел ему вслед и очень мерзко улыбнулся. Ведь этот воин опять спрашивал не то и не так. А зря. Очень зря…
Тем временем в Туле новый воевода собрал сотников и прочих уважаемых поместных дворян городового полка.
— Ну что, олухи царя небесного? — с нескрываемым раздражением произнес он. — Допрыгались?!
— Батька, да что случилось то? — удивленно спросил один из них.
— Ладно, Петра на место решили поставить. Но вы на это мальца почто трогали?
— Да кто же знал то?
— Кто?! — рявкнул воевода. — А вы что, не старшины полковые? Кто вместо вас о таких вещах думать будет?! Я в Коломне служил и обоих дедов Андрея знаю. Крепкие мужи и воины. Свои рода вот так держат, — сжал он кулак. — А отца Андрея и мать не удержали. И сынок явно в батю пошел. Али не ведали о том?
— Так… это… малец же он еще…
— Вот то-то и оно! Малец! — рявкнул воевода. — Куда вы черти смотрели?! В Коломне уже бузу бузят и челобитную Государю готовят, что, де, старшины тульские сироту честного воина царева обижают. Или вы, дурни стоеросовые, полагаете, что Государевы люди в Тулу зачастили просто так? Мне тут шепнули уже на ушко, будто бы Государь наш в ярости от того, что вы тут учудили. И готовится вас всех выгнать с насиженных земель, погнав под Казань, недавно взятую со славой. Да расселить вас там простыми поместными дворянами. Да с окладом малым и суровым спросом…