— Избавь нас от своего общества, — по слогам произносит Максим. Он не угрожает, но по тону ясно, что он готов стереть Влада в порошок. — И чтобы на работе рядом с Олей тебя я не видел.
Влад порывается что-то сказать, но проглатывает несостоявшуюся реплику, недолго буравит нас злым взглядом и уходит в сторону лифтов. Я закрываю замок и поворачиваюсь к Максу.
— А это еще что за аттракцион невиданной щедрости? — мне до мурашек по коже приятен его поступок, но я хочу, чтобы он объяснил его причину.
— Ты моя женщина, — Макс умещает в три коротких слова все то, что меня тревожило, и замолкает, как будто этим все сказано.
— Листы собрал, — я копирую его фразу, напоминая о дне нашего знакомства и озорно подмигиваю, не сдерживая шальной улыбки. — Собственник, да?
— Собственник, — соглашается он и крепко сжимает меня в объятьях.
Бонус
(от лица Макса)
Когда не веришь в чудеса, жить проще.
Я обнаружил, что Деда Мороза не существует, в четыре, когда поймал маму за тем, как она заботливо кладет под елку велосипед. Точно такой же, какой я просил у бородатого волшебника с посохом.
В семь, когда сильно заболела старшая сестра, я решил, что Бога нет, иначе как бы он обрек невинную чистую душу на ужасные страдания?
Я не удивился, когда в армии меня подставил лучший друг — ни на кого нельзя полагаться, кроме себя.
Я упорно готовился к поступлению, выгрызая бюджетное место, так что с уверенностью мог бы поспорить, что Провидение здесь не причем.
Я не ждал счастливого случая, когда в универе встретил девчонку с тугой косой и огромными глазами на пол-лица. Когда мы подружились. Когда начали раскрывать друг другу самые темные тайны. Когда переспали. Один раз, другой, третий. Поэтому я не удивился, когда она нашла кого-то лучше меня.
Я не надеялся на волшебство, когда эта самая девчонка спустя год позвонила в дверь моей квартиры. Ввалилась в коридор подвыпившая, сбросила шубу на пол и осталась в черном белье, от которого у меня напрочь снесло крышу. Когда целовала яростно, вонзала ногти в мою спину и выкрикивала «Макс» на весь дом.
И вот теперь она свернулась в постели калачиком, а ее сливочную кожу через приоткрытые шторы серебрит лилово-дымчатая подруга-луна. Я осторожно обнимаю девушку, чтобы не разбудить, прислушиваюсь к безмятежному ровному дыханию и по-прежнему не верю в чудеса.
Не верю?
Конец