Я киваю, чувствуя себя спокойнее оттого, что нас разделяет кухонный островок.

– Отец хотел бы, чтобы они достались тому, кто их оценил бы по достоинству. Они же тебе нравятся, правда?

Я все равно никогда их не слушаю и просто включаю радио. А она, кажется, благоговеет перед ними, так что мне показалось разумным подарить ей то, что она хочет.

Джордан всплескивает руками, и на ее лице появляется такое выражение, словно она не знает, что делать.

– Но… – она замолкает, а затем усмехается: – Пайк, я…

– Ты же хочешь их, верно? – повторяю я.

Она вновь усмехается и корчит гримасу. Я вижу борьбу на ее лице. Для нее это ценный подарок, но Джордан считает, что не заслужила его. И при этом умирает от желания владеть им.

– Ты серьезно? – закрыв лицо руками, спрашивает она.

Я больше не в силах сдерживать смех. Кто бы знал, что радовать ее настолько забавно.

Джордан сгребает в охапку коробку и прижимает ее к себе.

– У меня есть кассеты. Целая коллекция. Черт! – ругается она. – Это неправильно, но я так хочу их, поэтому не стану отказываться.

Джордан старается изобразить извиняющееся выражение лица, но у нее ничего не получается, и она радостно смеется, что забавляет меня еще больше.

– Хорошо, – говорю я.

И чувствую себя еще лучше. Надеюсь, что это загладит осадок от моего поступка в начале недели. Кажется, она в восторге от подарка и огорода.

Я отступаю от стойки, собираясь уйти, но она останавливает меня.

– Ой, подожди.

Развернувшись, она достает из холодильника поднос, подходит ко мне и, положив на него сверху пакет с чипсами, протягивает мне.

– Я приготовила большие тако для тебя и парней.

Мой желудок урчит, когда я смотрю на нее.

– Ой, тебе не следовало этого делать. – Обычно мы заказываем крылышки и пиццу, но тако выглядят очень аппетитно. – Спасибо. Уверен, им понравится.

Джордан улыбается, и мы три бесконечные секунды смотрим друг другу в глаза. Кажется, словно воздух вокруг нас сгустился и теперь мы не можем пошевелиться.

Наконец я вздыхаю и отступаю.

– Проследи, чтобы ваши друзья убрали за собой, прежде чем разойтись по домам, хорошо?

«Чтобы тебе не пришлось это делать самой», – хочется добавить мне, но я сдерживаюсь.

Она в ответ лишь закатывает глаза и вновь смотрит на свои кассеты.

Я просыпаюсь от резкого, громкого звука и быстро моргаю, чтобы глаза поскорее привыкли к темноте. Какого хрена? Клянусь, даже кровать вибрирует подо мной. Через секунду осознаю, что звуки доносятся снаружи вместе с приглушенной музыкой, которая просачивается даже сквозь плотно закрытые окна.

Господи, они еще не разошлись? Смотрю на часы и вижу, что уже начало второго. Зевнув, отбрасываю покрывало и провожу пальцами по волосам.

В комнате охренительно жарко.

Свешиваю ноги с кровати и встаю. Затем подхожу к двери и иду по коридору к лестнице. Оказавшись на первом этаже, проверяю температуру и включаю кондиционер. В доме двадцать три градуса. Я готов пойти на уступки, но это невыносимо. Как можно спать при такой температуре в пижамных штанах, которые надеваю с тех пор, как Коул и Джордан поселились здесь, потому что боюсь, что спросонья наткнусь на них, позабыв, что совершенно голый.