Он искал улицу Грызунов. Когда все шахтеры умрут, дома там тоже снесут и посадят на их месте яблоневый сад, в котором будут пастись коровы. Чтобы окончательно стереть с лица земли эту аномалию.

На севере страны находятся шахты, пирамидальные терриконы и красные дома на тенистых улицах, а в Нормандии – фермы, голубятни и колодцы в каждом дворе. В любом месте пейзаж меняется под влиянием коллективного воображения. Северянам ближе Золя, нормандцам – Флобер и Мопассан. Этакие пластические операции, которые люди проводят местам своего обитания. Ну раз уж нельзя изменить женщину, с которой спишь, почему бы не изменить спальню… Этот способ борьбы с быстротекущим временем не лучше и не хуже других и к тому же позволяет избавиться от всего самого уродливого, что было в прошлом.

Дед любил менять мир – в одиночку, у себя в голове, чтобы никто не мог возразить или поспорить.

Даже навигатор с медоточивым голосом, который посылал его на несуществующие улицы и приказывал «немедленно повернуть назад».

Идиотка!

Вообще-то лейтенант Паделу напрасно возводил напраслину на своего GPS-поводыря – он не слишком внимательно слушал указания, потому что просматривал сообщения Марианны: рисунки Малона и все те же реперные точки.

Корабль.

Лес, ракета.

Замок с четырьмя башнями.

В приписке майора сквозило все больше нетерпения.

Проклятье, Дед, ты живешь в устье больше 50 лет, так включи мозг и выдай идею!

Хорошенькое дело…

Пусть рисунками мальчишки занимаются его коллеги в Гавре, их там пятнадцать человек. Каждый должен делать свою часть работы. Расследование – коллективный труд, а лейтенант Паделу был одиночкой вроде частного сыщика. Он решил, что может позволить себе эту роскошь – до отставки всего несколько месяцев! – и напрямую связался со стажером Люкой Маруэттом, «озадачил» его и теперь бомбардировал вопросами. Он должен иметь максимум сведений к моменту, когда наконец попадет на гребаную улицу Грызунов, в квартал, где родились Тимо, Илона, Сирил и Алексис. Они выросли, а шахты закрылись. Эти четверо уподобились детям войны: родную деревню разбомбили, они играют в развалинах, и их смех заглушает стенания стариков. Так вели себя дети в Орадуре и Хиросиме, не ведавшие, что творят, когда резвятся «на костях».

Сейчас он стоял на краю могилы глубиной в пятьсот шестьдесят метров, куда сбросили сто лет местной истории.

Лейтенант вышел из машины, прочел текст на табличке и наклонился взглянуть. Колодец д’Эзи был последним материальным свидетельством шахтерской деятельности в деревне. Ствол пяти метров в диаметре и практически без дна, а над ним что-то вроде бетонного блокгауза тридцатиметровой высоты – башенный копер[81]. До конца 1980-х, пока шла добыча руды, здесь размещались подъемные установки. Теперь башня смотрела на мир подслеповатыми глазами бойниц с выбитыми стеклами.

Какого черта стажер тянет кота за хвост? Лейтенант Паделу поставил перед ним четкие вопросы, на которые не так трудно найти ответы, имея доступ в интернет, даже если они кажутся нелепыми. «У тебя портится характер, старина!» Дед хотел все знать о жизни агути, странного грызуна родом из Южной Америки. Все – от А до Я. «Считаешь меня дебилом, малыш Маруэтт? Продолжай в том же духе, но найди ответы! – мысленно кипятился Дед. – Значение польских слов тебе выдаст электронный полиглот. Я хочу знать, что такое